(1)Старенький двухэтажный дом с облупленной штукатуркой стоял на краю города. (2)Над дверью висела синяя с белыми буквами вывеска: «Городской дом ребёнка». (3)Валентин, а за ним и Коля вошли в одну из комнат, где сидела женщина-начальница.

(4)Николай примостился на стуле возле стенки, и, пока Валентин объяснял цель их визита, мальчик огляделся. (5)Комната, в которой вдоль стен стояли шкафы с неплохими игрушками, сразу видно, иностранного производства, и на стенах висели разноцветные календари и плакаты, была просторной и светлой. (6)3а спиной у детской начальницы негромко гудел финский холодильник, а на окнах колыхались розовые занавески из красивой ткани.

— (7)Вы знаете, — заговорила начальница, — мы у себя документы не храним, всё передаётся дальше, в детский дом, в интернат. (8)У тебя что сохранилось, — спросила, обращаясь к Коле, — метрика¹, это ясно, а ещё что?

— (9)Ничего, — сказал он в смятении.

— (10)А ты очень хочешь найти маму?

(11)Он вздрогнул и оторопел от глупого вопроса, смутился, мотнул головой, потом проговорил:

— (12)Не очень...

— (13)Ну и умница! — воскликнула начальница и внушительно произнесла, разделяя слова: — (14)Как! (15)Педагог! (16)Я утверждаю! (17)Что! (18)Лучше! (19)Не искать! — (20)И вдруг добавила каким-то неожиданно человеческим тоном: — (21)А то разочаруешься. (22)Станешь ещё более... одинок. (23)Но вы, конечно, заезжайте недельки через три-четыре, я запрошу наш департамент, потом заявка уйдёт в архив, знаете, всё теперь не так просто...

— (24)Николай, ступай в машину, — улыбаясь, мягко попросил Валентин, и парень, вежливо попрощавшись, вышел в коридор.

(25)Он постоял в коридоре и уже хотел уходить, но вдруг пошёл не к выходу, а вдоль по коридору, застланному красной дорожкой. (26)Детский писк становился внятнее, отчётливее, и Коля открыл белую дверь: в большой и светлой комнате вдоль стен стояли рядами деревянные кроватки, а в них лежали младенцы. (27)Взрослых нигде не было видно. (28)Николай двинулся между рядами, осматривая лица совсем маленьких людей, глядевших на него кто с удивлением, кто с безразличием, как вдруг за спиной услышал чей-то голос:

— (29)Вы как тут оказались?!

(30)Он обернулся. Перед ним стояла женщина — медсестра, наверное.

(31)А Николая била в висок ужасная мысль. (32)Он знал, был уверен, но ему требовалось подтверждение, и он спросил:

— (33)Их бросили?

(34)Тётка усмехнулась:

— (35)Ничего страшного. (36)Вырастим. (37)Выходим. (38)Выкормим.

— (39)А вы чего-то хорошо живёте! — вдруг сказал Николай. — (40)Холодильники-морозильники, игрушки.

— (41)Как же, — ответила она, — к нам всякие американцы пачками едут, детишек усыновляют. (42)Наши-то беленькие, крепенькие, правда, больных много, да разве это для американок-то беда? (43)У них вон всё есть, всякие лекарства. (44)Вот наших и берут. (45)И подарочки везут, а как же, чего тут плохого? (46)И деткам хорошо, и дому, где выросли.

* Лиханов Альберт Анатольевич (род. в 1935 г.) — писатель, журналист. Особое внимание в своих произведениях писатель уделяет роли семьи и школы в воспитании ребёнка, в формировании его характера.

----------

¹Метрика — свидетельство о рождении.

(1)Как-то летом Лёвка, примостившись на заборе, помахал рукой Серёже.

— (2)Смотри-ка... рогатка у меня. (З)Сам сделал! (4)Бьёт без промаха!

(5)Рогатку испробовали. (6)Марья Павловна выглянула из окна.

— (7)Это нехорошая игра, ведь вы можете попасть в моего кота.

— (8)Так что же, из-за вашего кота нам и поиграть нельзя? — дерзко спросил Лёвка.

(9)Марья Павловна пристально посмотрела на него, взяла Мурлышку на руки, покачала головой и закрыла окно.

— (10)Ну и наплевать! — сказал Лёвка. — (11)Мне в водосточную трубу попасть хочется.

(12)Он долго выбирал камешек покрупнее, потом натянул длинную резинку — из окна Марьи Павловны со звоном посыпались стёкла. (13)Мальчики замерли.

— (14)Бежим! — крикнул Лёвка, и ребята бросились наутёк.

(15)Настали неприятные дни ожидания расплаты.

— (16)Старуха обязательно пожалуется, — говорил Лёвка. — (17)Вот злющая какая! (18)Подожди... я ей устрою штуку! (19)Будет она знать...

(20)Лёвка показал на Мурлышку, которого любили все соседи, потому что он никому не доставлял хлопот, а целыми днями мирно спал за окном, подтолкнул Серёжу и зашептал что-то на ухо товарищу.

— (21)Да, хорошо бы, — сказал Серёжа.

(22)Прошло несколько дней.

...(23)Укрывшись с головой шерстяным одеялом и освободив одно ухо, Серёжа прислушивался к разговору родителей.

— (24)Как ты думаешь, куда он мог деться?

— (25)Ну что я могу думать, — усмехнулся отец. — (26)Может, пошёл кот погулять, вот и всё. (27)А может, украл кто-нибудь? (28)Есть такие подлецы...

— (29)Не может быть, — решительно сказала мать, — на этой улице все знают Марью Павловну. (З0)Никто так не обидит старую, больную женщину... (31)Ведь этот Мурлышка — вся её жизнь!

(32)На другой день Марья Павловна подошла к мальчикам.

— (ЗЗ)Ребятки, вы не видели Мурлышку? — (34)голос у неё был тихий, глаза серые, пустые.

— (35)Нет, — глядя в сторону, сказал Серёжа.

(З6)Марья Павловна вздохнула, провела рукой по лбу и

медленно пошла домой. (37)Лёвка скорчил гримасу.

— (38)Подлизывается... (39)А вредная всё-таки, — он покрутил головой. — (40)И правда, сама виновата... (41)Думает, если мы дети, так мы и постоять за себя не сумеем!

— (42)Фи! — свистнул Лёвка. — (43)Плакса какая! Подумаешь — рыжий кот пропал!

(44)Так прошло ещё несколько дней. (45)Все соседи включились в поиски кота, а несчастная Марья Павловна совсем отчаялась и слегла с сердечным приступом.

(46)И ребята не выдержали.

— (47)Надо найти старушку, которой мы отдали кота, — решили они.

(48)Но легко сказать «найти», а где её сыщешь теперь, когда столько дней прошло.

(49)Неожиданно им повезло: они увидели её на городском рынке и опрометью бросились к пожилой женщине, которая даже испугалась:

— (50)Да чего вам от меня надобно-то?

— (51)Котика рыжего, бабушка! (52)Помните, мы отдали вам на улице.

— (53)Ишь ты... (54)Назад, значит, взять хотите? (55)Кот ваш орёт днём и ночью. (56)Совсем не нравится он мне.

(57)Когда старушка привела их к своему домику, Лёвка прыгнул в палисадник, уцепился обеими руками за деревянную раму и прижался носом к окну:

— (58)Мурлышка! (59)Усатенький...

(60)Через минуту мальчишки торжественно шагали по улице.

— (61)Только б не упустить теперь, — пыхтел Лёвка. — (62)Нашёлся-таки! (6З)Усатый-полосатый!

* Осеева-Хмелёва Валентина Александровна (1902—1969) — детская писательница. Самыми известными её произведениями стали повести «Динка», «Динка прощается с детством».

(1)Она возникла перед взглядом Алексея как-то вечером, в час бешеного приступа его боли, и мимо не прошла, задержалась. (2)Это уж потом узнал Пряхин, что работает тётя Груня не санитаркой, не медсестрой, а вахтёршей, сидит при входе, а после смены обходит госпитальные палаты, чтобы кому водички подать, кому подоткнуть холодное суконное одеяльце, хотя никто её об этом не просил. (3)Только разве надо просить, когда война, когда люди нуждаются в сострадании больше, чем в хлебе? (4)И неграмотная старуха бродила вечерами между коек, взбивая подушки, кладя компрессы на жаром пышущие лбы и приговаривая, приговаривая какие-то словечки, то ли убаюкивая ими, то ли сказку какую волшебную рассказывая.

(5)Вот так же вошла она в Алексеев взгляд, в его расширенные болью зрачки, приложила ладошку к щеке, как-то удобно облокотилась, постояла минуточку, вздохнула и наклонилась к Пряхину, неожиданно сильно, но аккуратно приподняла одной рукой его голову, а другой взбила подушку.

(6)Когда заканчивалось её дежурство, усаживалась теперь тётя Груня на табурет возле Алексея, смачивала уголком полотенца ссохшиеся, запёкшиеся его губы, и обтирала лицо, и подносила водички, и всё время гладила она его холодную, неживую руку и приговаривала, приговаривала, не жалея слов, мягких, как хорошая повязка.

(7)И гладила она и гладила Алексея по холодной руке и, видимо, добилась-таки своего. (8)Рука порозовела, стала тёплой, и однажды Пряхин посмотрел на тётю Груню осознанно и заплакал. (9)И она заплакала тоже. (10)Только её слёзы лёгкие были. (11)3нала тётя Груня, что своего добилась, что теперь выживет этот солдат, потому что боль свою победил, и ещё заплакала она оттого, что муж её и сын с фронта давно весточки не шлют и, может, вот так же, как этот бедолага Алексей Пряхин, в госпитале где-нибудь маются, вот так же страдая и мучаясь... (12)Как же могла она, мать и жена, не ходить в палаты после дежурства, как могла не приговаривать своих ласковых слов, как могла не помочь Алексею?

(13)После выписки тётя Груня привела Алексея в свой домик, чистенький и уютный.

(14)В углу за занавеской вроде отдельной комнатки, и тётя Груня кивнула на неё:

— (15)Вон твоя комнатушка.

— (16)Тётя Груня, как с тобой рассчитываться-то стану? — улыбнулся Пряхин. — (17)Каким златом-серебром?

— (18)И-и, милай, — ответила тётя Груня сердито. — (19) Кабы люди за всё друг с дружкой рассчитываться принялись, весь бы мир в магазин превратили. (20)Храни нас Бог от этого магазина! (21)Тогда уж добро изничтожится! (22)Не станет его.

— (23)Почему? — удивился Алексей.

(24)Тётя Груня строго на него поглядела.

— (25)Потому как добро без корысти. (26)Аль не знал?

* Лиханов Альберт Анатольевич (род. в 1935 г.) — писатель, журналист. Особое внимание в своих произведениях писатель уделяет роли семьи и школы в воспитании ребёнка, в формировании его характера.

(1)Солнце плещется в соцветиях черёмухи, слепит глаза розовыми красками зари. (2)Вот миновала ночь. (3)Вечером — торжество, вручение аттестатов, танцы. (4)Выпускной вечер моего класса...

(5)Десять лет назад, когда я только пришла работать в школу-интернат после института, мне дали первоклашек из детского дома, и я часто вспоминаю ту субботу, когда увидела своих «птенцов» на лестнице. (6)На каждой ступеньке стояли маленькие люди в серых костюмчиках и коричневых платьицах. (7)Нет, назвать их малышами не поворачивался язык: это были печальные маленькие люди. (8)Они стояли друг над дружкой, голова над головой, руки по швам, они замерли, точно готовились сфотографироваться. (9)Только вот глаза, конечно, были не для фотографии: удивлённые, печальные, непонимающие глаза. (Ю)Они наблюдали, как других детей родственники забирали на выходные домой. (11)Внизу царил смех, кипела радость, а там, на ступеньках, дрожала обида. (12)Помню то острое чувство вины, которое пронзило меня, и пришли простые мысли: у малышей никого нет, им нужен кто-то, очень близкий нужен. (13)Им нужен дом. (14)Родные люди.

(15)И я со всей пылкостью и самонадеянностью, которые свойственны молодым, приступила к делу. (16)Получив согласие директора интерната, я написала статью в газету, где рассказала про наших ребятишек. (17)Ещё я написала о том, что ребятам нужны близкие контакты с другими людьми, чтобы эти люди были друзьями детей на всю жизнь. (18)Не родными, так близкими.

(19)В день выхода газеты я очень волновалась. (20)Но результат не заставил себя ждать. (21)В пятницу с раннего утра школьный вестибюль был полон народу: пришли люди, которые хотели взять наших первоклашек на выходные к себе домой. (22)Выбор был велик, желающих пригреть наших ребят оказалось больше чем достаточно, но мы давали разрешение только после подробного разговора с каждым из пришедших. (23)И вот что из этого получилось.

(24)Первый класс мы закончили с таким результатом: пятерых детишек усыновили и удочерили. (25)Десять мальчиков и девочек, как мы и предполагали, нашли хороших друзей. (26)Шестеро — обстоятельства сложились так — в гости ходить перестали.

(27)Можно считать, благополучный исход. (28)Счёт шесть-пятнадцать. (29)Но судьба шестерых, вернувшихся в интернат навсегда, мучила меня долгие-долгие годы. (ЗО)Шестеро моих детей, прикоснувшись к семейному огню, лишились его тепла. (31)В них, признаюсь честно, вся эта история оставила нелёгкий след, и мне часто казалось, что со временем боль не утихала, а получала новое выражение. (32)Ничем не объяснимым неповиновением, каскадом двоек, грубостью. (33)И целых девять следующих лет я пыталась выровнять нити, распутать узлы и связать гладкую ребячью судьбу. (34) И с точки зрения результативности счёт пятнадцать-шесть не так уж плох. (35)Но я не про пятнадцать. (36)Я про шесть...

(37)Раным-рано. (38)На улице тишь, только шаркает метлой дворник. (39)День лишь занимается. (40)И вдруг... (41)Хор голосов — мальчишечьих и девчачьих — скандирует под моим окном:

— (42)Ма-ма На-дя! (43)Ма-ма На-дя!

* Лиханов Альберт Анатольевич (род. в 1935 г.) — писатель, журналист. Особое внимание в своих произведениях писатель уделяет роли семьи и школы в воспитании ребёнка, в формировании его характера.

(1)В воскресенье отец разбудил меня, когда было ещё совсем темно.

— (2)Вставай-ка живо! (3)Всю красоту проспишь, соня. (4)На тетеревиный ток опоздаем!

(5)Я с трудом очнулся от дрёмы, наскоро умылся, выпил кружку молока, и, когда я был готов, мы двинулись в путь.

(6)По рыхлому снегу ступали наугад, то и дело проваливаясь в колдобины. (7)Прямого пути не было, пришлось сделать крюк — обойти низину. (8)И тут я вспомнил, что ружьё-то мы забыли...

— (9)Не беда, — успокоил меня отец. — Не за тем идём...

(10)Я опустил голову: что же делать в лесу без ружья?! (11)Миновали железнодорожное полотно и через поле по узкой тропе заспешили к ещё сонному, голубеющему вдали лесу.

(12)Апрельский воздух тревожно и свежо пах талой землёй. (13)У дороги застыли вербы в серебряном пуху. (14)Внезапно отец остановился, затаил дыхание... (15)Вдали, в березняке, кто-то робко, неуверенно бормотал.

— (16)Кто-то проснулся? — спросил я.

— (17)Тетерев-косач, — ответил отец.

(18)Я долго приглядывался и заметил на деревьях больших чёрных птиц. (19)Мы спустились в овраг и подошли к ним ближе.

(20)Тетерева не спеша поклёвывали на берёзах почки, важно прохаживались по веткам. (21)А одна птица сидела на вершине берёзы, вздувала шею, вскидывала краснобровую голову, распускала веером хвост и всё громче и сильнее бормотала: «Чуф-фых-х, бу-бу-бу». (22)Ей по очереди, с расстановкой вторили другие птицы.

— (23)3наешь, — сказал отец, — это лучшая песня. (24)Послушаешь её, и весь месяц на душе праздник!

— (25)Какой?

— (26)Весенний... (27)Конец зимнему царству...

(28)Отец вдохнул полной грудью воздух, снял шапку.

— (29)Скоро у косачей пляски да игрища на болотах пойдут. (ЗО)Музыка — лесная капель. (31)А слова какие!

(32)Тут он подбоченился, охнул... да и запел вполголоса:

— (ЗЗ)Куплю балахон, продам шубу...

(34)С той поры прошло более тридцати лет, но по сей день помню холодную апрельскую ночь, неблизкий путь к лесу, серебрёный березняк, тёмные силуэты птиц и песню...

* Барков Александр Сергеевич (1873—1953) — известный физико-географ, доктор географических наук. Является создателем учебников, пособий по преподаванию географии в школе.

(1)Я сидел перед живым Иваном Буниным, следя за его рукой, которая медленно перелистывала страницы моей общей тетрадки...

(2)Писать стихи надо каждый день, подобно тому, как скрипач или пианист непременно должен каждый день без пропусков по нескольку часов играть на своём инструменте. (3)В противном случае ваш талант неизбежно оскудеет, высохнет, подобно колодцу, откуда долгое время не берут воду. (4)А о чём писать? (5)0 чём угодно. (6)Если у вас в данное время нет никакой темы, идеи, то пишите просто обо всём, что увидите. (7)Бежит собака с высунутым языком, — сказал он, посмотрев в окно, — опишите собаку. (8)Одно, два четверостишия. (9)Но точно, достоверно, чтобы собака была именно эта, а не какая-нибудь другая. (10)Опишите дерево. (11)Море. (12)Скамейку. (13)Найдите для них единственно верное определение... (14)Например, опишите вьющийся куст этих красных цветов, которые тянутся через ограду, хотят заглянуть в комнату, посмотреть через стеклянную дверь, что мы тут с вами делаем...

— (15)Наконец, опишите воробья, — сказал Бунин, — я знаю: вы пришли в отчаяние от того, что всё уже сказано, все стихи написаны до вас, новых тем и новых чувств нет, все рифмы давно использованы и затрёпаны; размеры можно перечесть по пальцам; так что в конечном итоге сделаться поэтом невозможно. (16)В юности у меня тоже были подобные мысли, доводившие меня до сумасшествия. (17)Но это, милостивый государь, вздор. (18)Каждый предмет из тех, какие окружают вас, каждое ваше чувство есть тема для стихотворения. (19)Прислушивайтесь к своим чувствам, наблюдайте окружающий вас мир и пишите. (20)Но пишите так, как вы чувствуете, и так, как вы видите, а не так, как до вас чувствовали и видели другие поэты, пусть даже самые гениальные. (21)Будьте в искусстве независимы, принесите новое. (22)Этому можно научиться. (23)И тогда перед вами откроется неисчерпаемый мир подлинной поэзии. (24)Вам станет легче дышать.

(25)Но я уже и без того дышал легко, жадно, новыми глазами рассматривая всё, что меня окружало...

(26)Я упивался начавшейся для меня новой счастливой жизнью, сулившей впереди столько прекрасного! (27)Я понял, что поэзия была вовсе не то, что считалось поэзией, а чаще всего была именно то, что никак не считалось поэзией. (28)Мне не надо было её разыскивать, откуда-то выковыривать. (29) Она была тут, рядом, вся на виду, она сразу попадала в руки — стоило лишь внутренне ощутить её поэзией. (30) И это внутреннее ощущение жизни как поэзии теперь безраздельно владело мною.

(31)Лишь потому, что я вдруг узнал, понял всей душой: вечное присутствие поэзии — в самых простых вещах, мимо которых я проходил раньше, не подозревая, что они в любой миг могут превратиться в произведение искусства, стоит только внимательно в них всмотреться.

* Катаев Валентин Петрович (1897—1986) — русский писатель. Определяют два главных направления его творчества — героическая патетика и сатира.

(1)Жил в станице старый-престарый дед. (2)Все давно позабыли его фамилию и имя, звали просто Гриничка...

(3)Дед Гриничка любил петь песни. (4)Сядет, бывало, на завалинку, зажмёт отполированный руками костыль и начинает петь. (5)Он пел хорошо, молодым, совсем не скрипучим, как у его односельчан, голосом, пел старинные казачьи песни. (6)Закрыв глаза, закинув простоволосую белую голову чуть назад, он мог выводить целыми днями, помогая песне плавными взмахами руки.

(7)Ребятишки всегда собирались вокруг него, ложились на траву, подперев кулачками непутёвые головы и пораскрыв рты, слушали, как сказку. (8)Песни плыли про удалых казаков, про ворогов окаянных, про Дон-батюшку. (9)Песен Гриничка знавал много и редко когда повторял одни и те же. (10)Говорят, что дед был лихим казаком-рубакой в молодости, за удаль награждён «Георгием», был запевалой в казачьей сотне от станицы.

(11)Он пел протяжно, с надрывом и какой-то нечеловеческой грустью. (12)Приходили его слушать нередко и взрослые: сядут вокруг деда, а Гриничка, никого не замечая, как бы разговаривая с самим собой, пел и пел...

(13)Его однополчане почти все перемёрли, оставшиеся охали и болели, а он, к удивлению всех, ужился со своей старостью. (14)Многие считали, что именно песни держали дух бодрым, худое тело — прямым, а глаза — острыми и молодыми.

(15)Жил Гриничка один в полуразвалившейся, крытой соломой хате. (16)Получал пенсию за убитых на войне сыновей, изредка забегала прибраться и постирать дочь, живущая на другом краю станицы. (17) Она, говорят, несколько раз уводила к себе жить старика, но проходило время, он опять возвращался на свою завалинку.

(18)Много историй и сказок знал дед, но все сказы начинал и завершал удалой или грустной песней. (19)Казалось, смежив глаза, представлял он себя молодым, чинно сидящим за столом заполошной казачьей свадьбы, или летел он на коне в атаку. (20)Тогда он вскакивал и показывал, как рубали австрияков.

— (21)Шашки вон! — командовал старик, тряс узловатыми землистыми пальцами свой дубовый костыль и одним махом срубал метёлки жирной лебеды. (22)Потом садился, долго сидел бесшумный, что-то перебирая сизыми губами, отыскивая, как на чётках, нужный камушек, и как бы сама собой сначала тихо, потом всё сильней и отчётливей, неторопливо и просторно, как сама степь, с губ его текла песня, грустная, горькая, как полынь, о казачке, не дождавшейся мужа с войны, и сиротинушках детках её, напрасно убитой горлице, об умирающем ямщике и наказе его или ещё о чём-то таком, что сердце сводило печалью, навёртывалась горячая слеза. (23)Ребятня шмыгает носами и вытирает чумазыми ладошками большие, ещё глупые глазёнки...

(24)А Гриничка всё пел! (25)Постепенно голос его креп, старик вставал и, отмахнув корявые руки назад, как бы приглашал взглянуть на это прошлое... (26)Раскатисто, могуче пел о казачьих набегах и удалом Стеньке Разине.

(27)Жгуч и пронзителен взгляд из-под сивых и лохматых бровей! (28)И не приведи Бог, если он отыскивал в ком-то скрытую червоточину! (29)Ходили к нему, как на исповедь, ходили за негласным советом: как жить? (30)Чего стоишь? (31)Что можешь оставить после себя?

(32)Когда Гриничка пел, теплела душа, и уходил дурман суетного дня, и каждый становился добрей и чище.

* Сергеев Юрий Васильевич (род. в 1948 г.) — современный русский писатель. Главной темой творчества является тема Родины.

(1)Сей­час я по­ни­маю, что это был пёс-чудак. (2)Стран­ный, не­обыч­ный и, можно ска­зать, вы­да­ю­щий­ся. (3)Если бы он ро­дил­ся че­ло­ве­ком, то о нём обя­за­тель­но на­пи­са­ли бы книгу в серии «Жизнь за­ме­ча­тель­ных людей». (4)Но тогда, в дет­стве, его не­су­раз­ные вы­ход­ки, на­ив­ная ре­бяч­ли­вость, не­сов­ме­сти­мая с гроз­ным зва­ни­ем сто­ро­же­во­го пса, сен­ти­мен­таль­ность меня порою до­во­ди­ли до бе­шен­ства.

(5)Во-пер­вых, клич­ка. (6)Звали его Бо­ро­жай. (7)Най­ди­те на земле ещё одну со­ба­ку, ко­то­рая имеет такое не­ле­пое имя! (8)Во-вто­рых, мой пёс был трус­лив до не­при­ли­чия. (9)Сто­и­ло кому-то из ребят гроз­но за­ры­чать, как мой Бо­ро­жай по-бабьи взвиз­ги­вал, низко при­се­дал и, пет­ляя, дра­пал со всех ног под на­смеш­ли­вое улю­лю­ка­нье. (10)А я в этот мо­мент готов был про­ва­лить­ся сквозь землю. (11)Вон у То­ли­ка Кар­бы­ше­ва пёс так пёс! (12)3овут Гром, гля­нет — так дрожь до самых пяток про­би­ра­ет.

(13)В-тре­тьих... (14)Да что там, в-тре­тьих... (15)Всё у этого пса не поймёшь как. (16)Иг­ра­ет с цып­ля­та­ми... (17)Где это ви­да­но: со­ба­ка иг­ра­ет с цып­ля­та­ми?! (18)Они с вос­тор­жен­ным пис­ком бе­га­ют по двору, мух го­ня­ют, и этот здо­ро­вен­ный бал­бес с ними но­сит­ся на­пе­ре­гон­ки. (19)Тоже мне охот­ник! (20)Кошка котят при­нес­ла, так он от этих котят не от­хо­дит, как будто это его род­ные дети. (21)Ляжет перед ними, ще­ко­чет их жи­во­ти­ки своим мох­на­тым хво­стом, те при­кры­ва­ют глаз­ки, слад­ко жму­рят­ся, лапки под­ни­ма­ют и до­воль­но урчат. (22)А двор я охра­нять буду?

(23)Но од­на­ж­ды слу­чи­лось такое, о чём до сих пор рас­ска­зы­ва­ют в наших ме­стах. (24)У со­се­дей за­го­рел­ся до­ща­тый сарай. (25)Коров они успе­ли вы­ве­сти, а телёнок в самой даль­ней клети был за­крыт — не под­берёшься. (26)Жар, дым, он, бед­ня­га, уже не мычит, а сто­нет, всем жалко, но ведь в огонь не по­ле­зешь. (27)А Бо­ро­жай но­сит­ся кру­гом, лает по-бе­ше­но­му, людей зовёт, потом раз — и си­га­нул в рас­пах­ну­тую дверь, от­ку­да лезли клубы чёрного дыма. (28)Тут уж му­жи­ки не вы­дер­жа­ли, встре­пе­ну­лись, схва­ти­лись за то­по­ры, зад­нюю стену ото­дра­ли и телёнка вы­та­щи­ли. (29)На­смерть пе­ре­пу­ган­но­го, уго­рев­ше­го, но жи­во­го. (30)А Бо­ро­жай мой в дыму, ви­дать, вы­хо­да не нашёл, за­бил­ся в даль­ний угол и за­дох­нул­ся. (31)Потом, когда огонь по­ту­ши­ли, его вы­та­щи­ли.

(32)Стран­ный был пёс! (33)Какая ещё со­ба­ка в огонь по­ле­зет?! (34)Потом быв­шие хо­зя­е­ва, у кого мой отец Бо­ро­жая брал щен­ком, мне ска­за­ли, что мы имя не­ча­ян­но ис­ка­зи­ли. (35)По-на­сто­я­ще­му его звали По­ра­жай. (36)От слова «по­ра­жать»! (37)А отец, на­вер­ное, не рас­слы­шал, вот и по­лу­чи­лась ду­рац­кая клич­ка. (38)После у нас жили дру­гие со­ба­ки. (39)Нор­маль­ные. (40)Они ле­ни­во си­де­ли на цепи, сви­ре­пым ры­ча­ни­ем про­го­ня­ли цып­лят, если те лезли в их миску.

* Лос­ку­тов Ми­ха­ил Пет­ро­вич (1906—1940) — пи­са­тель и пуб­ли­цист, ра­бо­тал в жанре очер­ко­вой прозы, со­че­та­ю­щей до­ку­мен­таль­ность и ху­до­же­ствен­ность.

(1)Василий Никитьевич вот уже несколько дней стучал ногтями по барометру и шёпотом чертыхался — стрелка стояла: «сухо, очень сухо». (2)За две недели не упало ни капли дождя, а хлебам было время зреть. (3)Земля растрескалась, от зноя выцвело небо, и вдали, над горизонтом, висела мгла, будто пыль от стада. (4)Погорели луга, потускнели, стали свёртываться листья на деревьях. (5)Когда домашние собирались за столом, они уже не шутили, как прежде: лица у отца и матушки были озабоченные.

(6)За обедом Василий Никитьевич, выбивая пальцами дробь по краю тарелки, сказал:

– (7)Если завтра не будет дождя, урожай погиб.

(8)Матушка, вздрогнув, опустила голову. (9)Слышно было, как глухо, точно в бреду, звенела муха в огромном окне. (10)Стеклянная дверь на балкон была закрыта, чтобы из сада не несло жаром.

– (11)Неужели — опять голодный год, — проговорила матушка, — боже, как ужасно!

– (12)Да, вот так: сиди и жди казни, — отец подошёл к окну и глядел на небо, засунув руки в карманы брюк. — (13)Ещё один день этого окаянного пекла, и — вот тебе голодная зима, тиф, падает скот, мрут дети...

(14)Непостижимо.

(15)Обед кончился в молчании. (16)Когда все разошлись и дом погрузился в послеобеденный сон, Никита остался в столовой один. (17)В полуденной зловещей тишине только звенели мухи, все вещи были словно подёрнуты пылью. (18)Никита не знал, куда приткнуться, и, вздыхая, примостился в углу на старый диванчик, который стоял возле стола. (19)Поневоле взгляд его остановился на злосчастном барометре. (20)И в эту минуту Никита увидел, что синяя стрелка на циферблате далеко отделилась от золотой стрелки и дрожит между «переменчиво» и «бурей». (21)Никита забарабанил пальцами в стекло — стрелка ещё передвинулась на деление к «буре».

(22)Никита побежал в библиотеку, где спал отец. (23)Постучал. (24)Сонный, измятый голос отца спросил поспешно:

– (25)А, что? (26)Что такое?..

– (27)Папа, поди — посмотри барометр...

– (28)Не мешай, Никита, я сплю.

– (29)Посмотри, что с барометром делается, папа...

(30)В библиотеке было тихо. (31)Отец, очевидно, никак не мог проснуться. Наконец зашлёпали его босые ноги, повернулся ключ, и в приоткрытую дверь просунулась всклоченная борода.

– (32)Зачем меня разбудил?.. (33)Что стряслось?..

– (34)Барометр показывает бурю.

– (35)Врёшь, — взволнованным шёпотом проговорил отец, и побежал в залу, и сейчас же оттуда закричал на весь дом: — Саша, Саша, буря!.. (36)Будет дождь! (37)Ура!.. (38)Спасены!

(39)Томление и зной усиливались. (40)Замолкли птицы, мухи осоловели на окнах. (41)К вечеру низкое солнце скрылось в раскалённой мгле. (42)Но стрелка барометра твёрдо указывала — «буря». (43)Все домашние собрались у круглого обеденного стола. (44)Говорили шёпотом, оглядывались на раскрытые в невидимый сад балконные двери.

(45)И вот в мертвенной тишине глухо и важно зашумели вётлы на пруду, долетели испуганные крики грачей. (46)Шум становился всё крепче, торжественнее. (47)И наконец сильным порывом ветра примяло акации у балкона, пахнуло свежестью в дверь, внесло несколько сухих листьев, мигнул огонь в матовом шаре лампы, и налетевший ветер засвистел, завывая в трубах и в углах дома. (48)Весь сад теперь шумел, скрипели стволы, качались невидимые вершины. (49)И вот — бело-синим ослепитель- ным светом раскрылась ночь. (50)На мгновение чёрными очертаниями появились деревья, низко склонившиеся над землёй. (51)И — снова тьма. (52)И грохнуло, обрушилось всё небо. (53)За шумом никто не услышал, как упали и потекли капли дождя на стёклах. (54)Хлынул дождь — сильный, обильный, потоком. (55)Матушка стала рядом с отцом в балконных дверях, глаза её были полны слёз. (56)Запах влаги, прели, дождя и травы наполнил зал.

* Алексей Николаевич Толстой (1883—1945) — русский писатель, автор автобиографической повести «Детство Никиты», ряда фантастических романов, трилогии «Хождение по мукам», исторического романа «Пётр I», а также множества рассказов и пьес.

(1) Костя был расстроен ссорой с соседкой по даче Веркой и пошёл в лес.

(2) Когда он вышел на прогалину, то остановился, увидев, что забрёл в незнакомое место. (З)Сев на траву под берёзой, росшей посреди поляны, Костя уткнулся лицом в коленки, закрыл глаза, и тотчас в голове завертелись мысли о Верке

(4)Удушливая обида накатила новой волной. (5)Костя обвёл взглядом поляну, ища, на чём бы сорвать злость, и увидел семейство мухоморов, горделиво выставляющее напоказ свою броскую красоту. (б)Костя машинально нащупал на земле шишку и со всего размаха запустил её в самый большой гриб.

(7) Вдруг раздался звонкий окрик:

(8)Эй! (9)Ты чего руки распускаешь?

(10) По близости никого не было. (11)На мгновение Косте почудилось, что в листве осины, растущей неподалёку, мелькнул неясный силуэт. (12)Он пригляделся: в кроне деревьев просвечивало небо, вокруг волновались и трепетали зелёные листья. (13)Некоторое время Костя озадаченно озирался по сторонам, никого не обнаружил, но злость прошла без следа. (14)Вдруг рядом что-то просвистело и стукнулось о ствол дерева, по спине пробежал холодок. (15)Костя оглянулся: прямо над его головой из шершавой берёзовой коры торчала стрела, и не какая-нибудь бутафорская или игрушечная, а настоящая, с металлическим наконечником. (16)Проследив траекторию полёта стрелы, Костя медленно перевёл взгляд на осину и на этот раз в самом деле увидел в зеленоватых бликах трепещущих листьев девчонку. (17)Та целилась в него из лука.

(18)Ты что, спятила?!не своим голосом заорал Костя и спрятался за дерево.

(19)Ладно, выходи, не трону,звонко засмеялась девчонка.

(20)С ловкостью обезьяны лучница слезла пониже, повисла на ветке и, отпустив руки, спрыгнула на землю. (21)На вид она была ровесницей Кости.

(22) Девчонка как девчонка: серые глаза, обсыпанный веснушками вздёрнутый нос, вьющиеся волосы, вихрами торчащие в разные стороны.

(23) Только одета странновато для лесной прогулки: босиком и в пёстром жёлто-зелёном платьишке, неприметном в листве.

(24)Да не бойся ты,сказала девчонка и улыбнулась.

(25)Лицо её удивительно преобразилось, в глазах заплясали озорные искорки, а на щеке появилась ямочка. (26)Постепенно к Косте возвращалась утраченная смелость, и вместе с тем вскипало праведное возмущение.

(27)Ты соображаешь, что делаешь? (28)Чуть человека не убила. (29)Тоже мне, Робин Гуд!

(30)Ой, чего вздумал. (31)Я в тебя не целилась. (32)Я зло остановить хотела. (ЗЗ)Не злись, обидахудой товарищ.

(34)Не целилась,передразнил её Костя.(35)А ты, конечно, всегда в яблочко попадаешь,подтрунил над незнакомкой Костя.

(З6)Какое ж на берёзе яблочко? (37)Может, ты сумеешь сделать так, что на берёзе яблочки появятся?

(38) 3а серьёзностью её тона было не разобрать, то ли она шутит, то ли у неё с юмором туговато и она толкует всё буквально.

(39)Слушай, откуда ты такая взялась? (40)Что-то я тебя в дачном посёлке не видел,сказал Костя.

(41)Да я не с дачи, а из лесу.

(42) Теперь всё встало на свои места. (43)3начит, это дочка лесника.

(44) Неудивительно, что она знает лес как свои пять пальцев, стреляет из лука и лазит по деревьям не хуже мальчишки.

(45)А здорово ты с луком управляешься. (46)Меня научишь?

(47)Тебе нельзя. (48)Ты, поди, в белок да птиц стрелять станешь.

(49) Он отвёл глаза.

(50)Ладно, кто старое помянет... (51)Пойдём лучше, я тебе мою черничную поляну покажу,предложила девчонка, резво прошмыгнула мимо зарослей кустарника и поманила Костю за собой.

* Крюкова Тамара Шамильевна (род. в 1953 г.)современная писательница, автор произведений для детей и юношества. В книге «Костя+Ника» рассказана история взаимоотношений подростков. Автор показывает, как настоящая любовь побеждает всё: непонимание, равнодушие и даже недуг. Сюжет повести лёг в основу художественного фильма «КостяНика. Время лета».

(1) Новая знакомая предложила Косте посмотреть черничную поляну и поманила его за собой. (2)Она легко, словно шелест ветерка, заблудившегося в листве, скользила между разросшимися кустами и низко свисающими ветками деревьев. (З)Лес точно расступался перед ней. (4)Босые ноги ступали уверенно, не замечая ни колючек, ни сучков, зелёное платье сливалось с буйной растительностью. (5)Костя следовал за ней, сосредоточившись на золотистой шевелюре своей спутницы, солнечным пятном мелькавшей меж ветвей.

— (6)Сюда. (7)Пришли, — услышал он.

(8) Костя пошёл на зов и оказался на едва заметной тропке, ведущей к лесному болотцу, поросшему осокой. (9)На кочках-островках где группками, а где по одной пристроились берёзы. (10)Ветер теребил золотисто-зелёное кружево крон, и деревья раскачивались, словно водили молчаливый хоровод.

(11) Девчонка сидела на поваленной берёзе, покрытой мягким бархатом мха. (12)Вокруг кудрявым ковром стлались заросли черники. (13) Тёмно- фиолетовые брызги ягод сплошь усыпали нежную зелень листочков.

— (14)Вот это да! — Костя присвистнул при виде такого богатства.

— (15)Нравится? (16)Это моя поляна.

(17)Девчонка отвела от Кости насмешливый взгляд, спрыгнула с берёзы и присела на корточки. (18)Её подростковая фигурка была худенькой и угловатой. (19)Она была не той, за которой бегают все мальчишки.

— (20)Тебя как зовут?

— (21)Ника, а тебя?

— (22)Костя. (23)А полное имя от Ники — Вероника, что ли? — поинтересовался он просто так, из вежливости.

— (24)Нет. (25)Это... — девчонка глянула на ягоды и объявила:

— (26)Ника - это Черника.

— (27)Ага, очень приятно, а я — боярышник, — усмехнулся Костя.

(28) Ника вопросительно уставилась на него.

— (29)А говорил, что Костя.

— (30)Ты что, совсем шуток не понимаешь? (31)Конечно, Костя. (32)Но и ты ведь не черника.

— (33)Наверное, нет, — улыбнулась Ника. — (34)Просто сегодня у меня черничное настроение, значит, я — Черника. (35)3наешь, Ника — это очень удобное имя, оно может обозначать всё что угодно.

— (36)Как это? — не понял Костя.

— (37)Ну, если у меня настроение земляничное, я сразу стану Земля-Никой. (38)А могу и Брус-Никой. (39)Или, к примеру... — вдруг она замолчала и уставилась на Костю так, словно увидела его впервые.

— (40)А ты, пожалуй, прав. (41)Никакая я не Черника. (42)Теперь я точно знаю, какое у меня настроение и как меня зовут!

— (43) Ну и как же?

— (44)Костяника, вот как! — возбуждённо сообщила Ника. (45)Щёки её пылали, а глаза горели, словно она сделала великое открытие. — (46)Костя и Ника, понимаешь, получается Костя-Ника.

— (47)Здорово! (48)С тобой не соскучишься! — воскликнул Костя.

(49) Он сам бы и не подумал, что их имена складываются в одно слово.

(50) 3а разговорами они вернулись на ту поляну, где встретились, и уселись под берёзой. (51)Обычно Костя не находил тем для разговора с девчонками, но Ника не походила на его жеманных одноклассниц, корчивших из себя взрослых. (52)Может быть, оттого, что она жила со своим дедушкой в лесу, с ней было легко и просто.

(53)Ника говорила о повадках лесных зверей, а Костя, прикрыв глаза, слушал её рассказы и не заметил, как задремал. (54)Солнце стояло уже высоко над лесом, когда Костя очнулся и открыл глаза: кругом бушевала листва, девочки не было. (55)В смешении всех оттенков зелени было не разглядеть ни зелёно-жёлтого платья, ни солнечного пятна волос.

(56)Теперь эта встреча казалась нереальной. (57)«Может, привиделось?» — подумал Костя. (58)Но, с другой стороны, он так явственно видел её и они вместе ходили на черничную поляну. (59)Сны не бывают такими реальными. (60)Решив, что он обязательно вернётся и сам попытается найти эту девочку, Костя поднялся и направился домой.

* Крюкова Тамара Шамильевна (род. в 1953 г.) — современная писательница, автор произведений для детей и юношества. В книге «Костя+Ника» рассказана история взаимоотношений подростков. Автор показывает, как настоящая любовь побеждает всё: непонимание, равнодушие и даже недуг. Сюжет повести лёг в основу художественного фильма «КостяНика. Время лета».

(1) С ночи зарядил дождь. (2)Небо прохудилось, и потоки воды щедро полились на землю. (З)Временами ливень затихал и переходил в унылую морось, а потом, собравшись с силами, припускал вновь, настойчиво барабаня в окна и отплясывая чечётку на жестяных крышах.

(4)Настроение у Кости было тоскливым, под стать погоде. (5)После завтрака он перебрался на чердак, гордо именуемый вторым этажом. (б)Делать было решительно нечего. (7)Костя вспомнил, что прихватил из дома несколько книг.

(8)Устроившись на своём излюбленном диване, он погрузился в таинственный и прекрасный мир фантазии, где обитают эльфы и гоблины, где сильные личности борются против зла, где не бывает серых будней.

(9) Конечно, всё это было выдумкой, но втайне Костя мечтал хоть раз в жизни стать свидетелем настоящего чуда.

— (10)Костик, съезди в магазин за хлебом, дождь уже кончился, — услышал он голос матери.

(II) Магия книжных строк тотчас улетучилась. (12)Он натянул кроссовки, приладил на багажник старенького велосипеда пластмассовую корзинку и, взяв список покупок, покатил в магазин.

(13) На обратном пути Костя срезал дорогу и поехал через луг.

(14) Вскоре показался дачный посёлок, со всех сторон окружённый лесом.

(15) Он вспомнил о Нике, встреча с которой была, пожалуй, самым ярким событием этого лета.

(16)И вдруг он увидел ЕЁ. (17)Ника сидела в шезлонге и листала журнал. (18)Костя застыл как громом поражённый. (19)Меньше всего он ожидал увидеть новую знакомую именно здесь, в дачном посёлке. (20)Это открытие так поразило его, что он забыл обо всём.

— (21)Эй, Ника, привет!

(22)Девочка оторвалась от чтения и уставилась на Костю, будто видела его впервые.

— (23)Привет, — нерешительным эхом отозвалась она.

(24) От столь холодного приёма Костя опешил. (25)Ему казалось, что в лесу они подружились, насколько вообще можно подружиться с девчонкой.

— (26)Что ты так на меня смотришь? (27)Я же Костя. (28)Не помнишь, что ли? — сказал он.

(29) Ника отрицательно помотала головой. (30)И вдруг Костю осенило: она его нарочно разыгрывает!

— (31)Да кончай придуриваться! (32)Я тебя раскусил, — засмеялся Костя. (33)Девочка улыбнулась, и Костя вновь поразился, до чего улыбка с ямочкой на щеке меняет её лицо. (34)Теперь он окончательно убедился, что перед ним та самая лесная Ника. (35) Только в её голосе сквозила какая-то обречённость, которую Костя никогда не встречал в своих сверстниках.

(Зб)Сделав вид, что не заметил произошедшей в Нике перемены, он постарался сгладить возникшую отчуждённость.

— (37)Может, за черникой сходим? (38)Сейчас уже не так сыро.

(39) Ника помолчала, а потом едва слышно произнесла:

— (40)Я не могу идти в лес.

— (41)Чего это вдруг? — удивился Костя.

— (42)Я не могу ходить, — сказала Ника.

— (43)То есть как не можешь? — не понял Костя.

— (44)Тебе что, объяснить? — ни с того ни с сего разозлилась Ника.

(45) На этот раз чаша Костиного терпения переполнилась. (46)Сколько

можно выносить её капризы и выдумки? (47)Без оглядки выскочил он на улицу, схватил велосипед и покатил его прочь.

(48)На следующий день Костя опять ехал в магазин через дачный посёлок и думал о том, что произошло с Никой. (49)Неожиданно недалеко от дома Ники он встретил своего друга Стёпку.

(50) На первом этаже этого огромного дома горел свет, из приоткрытого окна лилась фортепьянная музыка.

— (51)Кто это там на фортепьяно играет? — спросил Костя.

— (52)Ты что, с луны свалился? (53)3десь художник живёт, знаменитый. (54) А на пианино его дочка играет, — сообщил Стёпка.

— (55)Дочка? — переспросил Костя.

(56)Стёпка с удивлением посмотрел на Костю.

— (57)Ты что, ничего не знаешь?

— (58)Чего не знаю? — переспросил Костя.

— (59)Она же ходить не может.

(60)Страшные слова нелепо повисли в воздухе.

* Крюкова Тамара Шамильевна (род. в 1953 г.) — современная писательница, автор произведений для детей и юношества. В книге «Костя+Ника» рассказана история взаимоотношений подростков. Автор показывает, как настоящая любовь побеждает всё: непонимание, равнодушие и даже недуг. Сюжет повести лёг в основу художественного фильма «КостяНика. Время лета».

(1) Полина работала домоправительницей у известного художника Родиона Викторовича Иванова. (2) Этим летом хозяева уехали в Германию, оставив на неё свою дочь Никандру, которая не могла ходить и с каждым годом становилась всё несноснее: капризная, вздорная девчонка.

(3)Накануне, придя от приятельницы, Полина глазам своим не поверила, застав Никандру и её нового знакомого Костю за мытьём посуды. (4)Прежде и речи не шло, чтобы девочка помогала по дому. (5)Это всё влияние её приятеля: уж неизвестно — к худу или к добру?

(6)Откуда было Полине знать, что со вчерашнего дня мытьё посуды превратилось для Ники в почти священный ритуал, помогающий прокрутить снова и снова воспоминания о чаепитии с Костей. (7)Как любой человек, которому недоступны простые радости жизни, Ника острее воспринимала звуки, запахи... (8)Она знала, что память ощущений бывает порой сильнее, чем обычная память. (9)Её руки помнили шершавость вафельного полотенца и прохладу мокрой фарфоровой чашки. (10)До слуха доносился шум текущей воды, а воображение дорисовывало Костю, намывающего тарелки возле раковины.

(11) Они о многом говорили. (12)Девочка впервые так близко и на равных общалась с ровесником. (13)Костя рассказывал о своих родителях, о том, что мать у него портниха и что отец много работает.

(14) От этих мыслей Никандра перешла к размышлениям о своём отце.

(15) Она всю жизнь стремилась привлечь к себе его внимание. (16)Однажды это почти удалось. (17)Он увидел её рисунки, и на его лице появился интерес. (18)В тот день Никандра решила во что бы то ни стало научиться рисовать так, чтобы он восхищался ею. (19)В дом стал приходить учитель рисования. (20)Как она старалась! (21)Иногда ей казалось, что рисунок особенно удался, и она с волнением ждала отца, чтобы разделить с ним радость, но искра интереса больше не загоралась на его лице. (22)Он мимоходом смотрел, бросал: «Неплохо». (23)Это всё, что она сумела заслужить. (24)Но рисовать не перестала.

(25) И в это утро она рисовала и думала о Косте. (26)Краски не успели просохнуть, как вдруг мальчик появился — будто почувствовал! (27)Нике не терпелось показать ему новую акварель.

(28)Мольберт с акварелью возвышался посреди комнаты, а рядом на тумбочке лежали краски, кисти и заляпанный яркими пятнами лист бумаги, служивший палитрой.

— (29)Это я нарисовала для тебя, — не дав Косте опомниться, Ника указала на мольберт и затаила дыхание в ожидании приговора.

(30)Чтобы не обидеть девочку, Костя искоса глянул на акварель: из травы выглядывала нарядная ёлочка. (31)В тёмную зелень деревца вплелась пара кустиков костяники. (32)Красные капли ягод алели на еловых ветках, будто на рождественской открытке.

(33)Костя невольно присвистнул:

— (34)Ну ты даёшь! (35)Сама нарисовала? (36)Отпад!

(37) Ему понравилось! (38)Понравилось! (39)Нике вдруг стало так легко и весело, что она невольно рассмеялась. (40)Время от времени гости отца хвалили её работы, но никакие комплименты не шли в сравнение с коротким и весомым словом «отпад».

— (41)Твой отец, наверное, гордится. (42)Мой бы страшно удивился, если б я чего такое сотворил, — улыбнулся Костя.

(43) Ника помрачнела. (44)Искушение рассказать Косте о равнодушии отца, о непонимании, об одиночестве было велико, но в последний миг Ника сдержалась: незачем выплёскивать свои обиды.

— (45)Он нанял для меня хорошего учителя по рисованию, — сдержанно сказала Ника.

(46) Раньше такая сдержанность была ей несвойственна.

(47) Никандре ещё предстояло научиться по-новому общаться с близкими ей людьми, заслуживать их доверие, а это было трудно. (48)Но в её жизни ничего не было легко.

* Крюкова Тамара Шамильевна (род. в 1953 г.) — современная писательница, автор произведений для детей и юношества. В книге «Костя+Ника» рассказана история взаимоотношений подростков. Автор показывает, как настоящая любовь побеждает всё: непонимание, равнодушие и даже недуг. Сюжет повести лёг в основу художественного фильма «КостяНика. Время лета».

(1)Когда ему было лет де­вять, он часто при­хо­дил в зоо­парк, где знал, ка­за­лось, каж­дую дырку в де­ре­вян­ном за­бо­ре, каж­дый за­ко­улок между клет­ка­ми. (2)Здесь он по­зна­ко­мил­ся с Машей. (3)Она была то ли сту­дент­кой, то ли прак­ти­кант­кой и ра­бо­та­ла с мед­ве­дя­ми. (4)Маша поз­во­ля­ла Ти­мо­фею смот­реть, как она кор­мит ма­лень­ких мед­ве­жат. (5)Од­на­ж­ды он принёс воды, когда мед­ве­жо­нок опро­ки­нул пол­ное ведро, и с тех пор она раз­ре­ши­ла Ти­мо­фею по­мо­гать ей.

(6)Он видел всё в ро­зо­вом свете рядом с этой Машей. (7)Он очень хотел сде­лать что-ни­будь такое не­ви­дан­ное, огром­ное, чтобы она была не про­сто удив­ле­на, а по­тря­се­на.

(8)На длин­ной ро­га­той палке она пе­ре­во­ди­ла мед­ве­жат на пло­щад­ку мо­лод­ня­ка, а Ти­мо­фей шёл рядом и нёс мешок с хле­бом и мор­ков­кой и страш­но гор­дил­ся собой. (9)Все во­круг про­во­жа­ли их гла­за­ми и по­ка­зы­ва­ли паль­ца­ми, а Ти­мо­фей важно шагал так, как будто имел на это право, как будто он не ху­ли­ган и мел­кий во­риш­ка, а с ними, с этой уди­ви­тель­ной храб­рой де­вуш­кой и её мед­ве­дя­ми. (10)Он по­мо­га­ет их пе­ре­во­дить, ему до­ве­ри­ли важ­ное и почти опас­ное дело, и ни одна кон­тролёрша не по­сме­ет по­дой­ти и спро­сить у него билет, по­то­му что он — с Машей, ко­то­рую в зоо­пар­ке все знали.

(11)Де­вуш­ка как-то быст­ро по­ня­ла, что он всё время хочет есть. (12)И стала под­карм­ли­вать его бу­тер­бро­да­ми с кол­ба­сой. (13)У Ти­мо­фея была су­ма­сшед­шая гор­дость, но он ел по­то­му, что голод со­всем одо­лел, а кол­ба­са ка­за­лась не­обык­но­вен­ным, бо­же­ствен­ным на­сла­жде­ни­ем. (14)Ни­ко­гда в жизни потом он не ел такой кол­ба­сы.

(15)Од­на­ж­ды она ку­пи­ла ему мо­ро­же­ное, чем оскор­би­ла его ужас­но. (16)По­есть — да, по­есть не очень стыд­но, когда от го­ло­да под­во­дит худой гряз­ный живот и в гла­зах тем­не­ет. (17)Но мо­ро­же­ное! (18)Та­ко­го уни­же­ния Ти­мо­фей пе­ре­не­сти не мог. (19)Если она хочет, он будет с ней дру­жить, а по­да­чек ему не надо.

(20)Они быст­ро по­ми­ри­лись, и как-то так вышло, что сразу же после этого съели это мо­ро­же­ное, раз­де­лив по­по­лам.

(21)Потом она вышла замуж и уеха­ла.

(22)«Я не могу взять тебя с собой, — ска­за­ла она. — (23)Ты по­ни­ма­ешь? (24)Я очень хо­те­ла бы, но не могу».

(25)При ней он не мог за­пла­кать. (26)Чёрный от вне­зап­но сва­лив­ше­го­ся на него горя, он ушёл, решив боль­ше не при­хо­дить ни­ко­гда, но через три дня явил­ся снова в на­деж­де, что весь этот ужас про её отъ­езд — не­прав­да.

(27)Чужая тётка в тёплом ват­ни­ке чи­сти­ла клет­ки и по­кри­ки­ва­ла на мед­ве­жат. (28)Маша ни­ко­гда ни на кого не кри­ча­ла. (29)Вы­рос­шие за лето мед­ве­жа­та иг­ра­ли на кам­нях и даже не за­ме­ти­ли Ти­мо­фея, при­жав­ше­го­ся к сетке.

(30)В зоо­пар­ке почти ни­ко­го не было: хо­лод­но, осень, буд­ний день. (31)Он обошёл все клет­ки, про­ве­рил всех зве­рей. (32)Всё было в по­ряд­ке. (33)Устав бро­дить, он лёг под одним из гро­мад­ных де­ре­вьев.

(34)Сна­ча­ла он про­сто лежал на куче ли­стьев, потом стал ти­хо­неч­ко под­вы­вать, за­со­вы­вая между колен замёрзшие гряз­ные руки.

(35)Всё кон­чи­лось. (36)Боль­ше в его жизни ни­че­го не будет. (37)Он остал­ся со­всем один. (38)Маши боль­ше не будет. (39)И лета боль­ше не будет. (40)Будут осень, дождь, ран­ние су­мер­ки, а к весне мед­ве­жа­та со­всем вы­рас­тут и боль­ше не узна­ют его.

(41)Ма­лень­кий Ти­мо­фей долго жалел себя, лёжа на куче опав­ших ли­стьев и глядя в далёкое рав­но­душ­ное небо. (42)Потом встал и ушёл из зоо­пар­ка.

(43)На­все­гда.

* Усти­но­ва Та­тья­на Ви­та­льев­на (род. в 1968 г.) — рос­сий­ская пи­са­тель­ни­ца, ра­бо­та­ю­щая в де­тек­тив­ном жанре.

(1)Вот тут-то и по­явил­ся Лис.

— (2)Здрав­ствуй, — ска­зал он.

– (3)Здрав­ствуй, — веж­ли­во от­ве­тил Ма­лень­кий принц. — (4)Кто ты? (5)Какой ты кра­си­вый!

– (6)Я — Лис, — ска­зал Лис.

– (7)По­иг­рай со мной, — по­про­сил Ма­лень­кий принц. — (8)Мне так груст­но...

– (9)Не могу я с тобой иг­рать, — ска­зал Лис. — (10)Я не при­ручён.

– (11)А как это — при­ру­чить? — спро­сил Ма­лень­кий принц.

– (12)Это давно за­бы­тое по­ня­тие, — объ­яс­нил Лис. — (13)Ты для меня пока всего лишь ма­лень­кий маль­чик, точно такой же, как сто тысяч дру­гих маль­чи­ков. (14)Я для тебя всего толь­ко ли­си­ца, точно такая же, как сто тысяч дру­гих лисиц. (15)Но, если ты меня при­ру­чишь, мы ста­нем нужны друг другу. (16)Ты бу­дешь для меня един­ствен­ным в целом свете, и я буду для тебя один в целом свете...

– (17)Я на­чи­наю по­ни­мать, — ска­зал Ма­лень­кий принц.

– (18)Скуч­ная у меня жизнь, но, если ты меня при­ру­чишь, моя жизнь из­ме­нит­ся, солн­цем оза­рит­ся, — про­дол­жал Лис. — (19)Твои шаги я стану раз­ли­чать среди тысяч дру­гих. (20)За­слы­шав люд­ские шаги, я все­гда убе­гаю и пря­чусь. (21)Но твоя по­ход­ка позовёт меня, точно му­зы­ка, и я выйду из сво­е­го убе­жи­ща.

(22)Лис за­мол­чал и долго смот­рел на Ма­лень­ко­го прин­ца. (23)Потом ска­зал:

– (24)По­жа­луй­ста, при­ру­чи меня!

– (25)Я бы рад, — от­ве­чал Ма­лень­кий принц, — но у меня так мало вре­ме­ни. (26)Мне ещё надо найти дру­зей и узнать раз­ные вещи.

– (27)Узнать можно толь­ко те вещи, ко­то­рые при­ру­чишь, — ска­зал Лис. — (28)У людей уже не хва­та­ет вре­ме­ни что-либо узна­вать. (29)Они по­ку­па­ют вещи го­то­вы­ми в ма­га­зи­нах. (30)Но таких ма­га­зи­нов, где тор­го­ва­ли бы дру­зья­ми, ко­неч­но, нет, и по­то­му люди боль­ше не имеют дру­зей. (31)Если хо­чешь, чтобы у тебя был друг, при­ру­чи меня!

– (32)А что для этого надо де­лать? — спро­сил Ма­лень­кий принц.

– (33)Надо за­па­стись тер­пе­ни­ем, — от­ве­тил Лис. — (34)Спервá сядь вон там, по­одаль. (35)Но с каж­дым днём са­дись не­множ­ко ближе...

(36)Так Ма­лень­кий принц при­ру­чил Лиса.

(37)И вот на­стал час про­ща­ния.

– (38)Я буду пла­кать о тебе, — вздох­нул Лис.

– (39)Я ведь не хотел, чтобы тебе было боль­но, — ска­зал Ма­лень­кий принц. — (40)Ты сам по­же­лал, чтобы я тебя при­ру­чил...

– (41)Да, ко­неч­но, — ска­зал Лис.

(42)Он умолк. (43)Потом при­ба­вил:

– (44)Поди взгля­ни ещё раз на розы, а когда вернёшься, чтобы про­стить­ся со мной, я от­крою тебе один сек­рет. (45)Это будет мой тебе по­да­рок.

(46)Когда Ма­лень­кий принц воз­вра­тил­ся к Лису, тот ска­зал:

– (47)Вот мой сек­рет, он очень прост: зорко одно лишь серд­це. (48)Са­мо­го глав­но­го гла­за­ми не уви­дишь.

– (49)Са­мо­го глав­но­го гла­за­ми не уви­дишь, — по­вто­рил Ма­лень­кий принц, чтобы лучше за­пом­нить.

– (50)Твоя роза так до­ро­га тебе по­то­му, что ты от­да­вал ей всю душу.

– (51)По­то­му что я от­да­вал ей всю душу... — по­вто­рил Ма­лень­кий принц, чтобы лучше за­пом­нить.

– (52)Люди за­бы­ли эту ис­ти­ну, — ска­зал Лис, — но ты не за­бы­вай: ты на­все­гда в от­ве­те за всех, кого при­ру­чил.

* Ан­ту­ан де Сент-Эк­зю­пе­ри (1900—1944) — фран­цуз­ский пи­са­тель, поэт и про­фес­си­о­наль­ный лётчик.

(1)Город кон­чал­ся, и вско­ре по­ка­за­лось море.

(2)Оно было мел­ким и плос­ким. (3)Волны не об­ру­ши­ва­лись на низ­кий берег, а тихо и не­то­роп­ли­во на­пол­за­ли на песок и так же мед­лен­но и без­звуч­но от­ка­ты­ва­лись, остав­ляя на песке белую каёмку пены.

(4)Коста шёл по бе­ре­гу, на­кло­ня­ясь вперёд — про­тив ветра. (5)Не­ожи­дан­но на самой кром­ке бе­ре­га воз­ник­ла со­ба­ка.

(6)Она сто­я­ла не­по­движ­но, в стран­ном оце­пе­не­нии, боль­ше­го­ло­вая, с ост­ры­ми ло­пат­ка­ми, с опу­щен­ным хво­стом. (7)Её взгляд был устремлён в море. (8)Она ждала кого-то.

(9)Коста подошёл к со­ба­ке и по­гла­дил её по сва­ляв­шей­ся шер­сти.

(10)Со­ба­ка едва за­мет­но ше­вель­ну­ла хво­стом. (11)Маль­чик при­сел на кор­точ­ки и раз­ло­жил перед ней хлеб и остат­ки сво­е­го обеда, завёрну­то­го в га­зе­ту, — со­ба­ка не ожи­ви­лась, не вы­ка­за­ла ни­ка­ко­го ин­те­ре­са к пище. (12)Коста стал её по­гла­жи­вать и уго­ва­ри­вать:

– (13)Ну поешь... (14)Ну поешь не­мно­го...

(15)Со­ба­ка по­смот­ре­ла на него боль­ши­ми впа­лы­ми гла­за­ми и снова об­ра­ти­ла взгляд к морю.

(16)Коста взял кусок хлеба и поднёс ко рту со­ба­ки. (17)Та вздох­ну­ла глу­бо­ко и гром­ко, как че­ло­век, и при­ня­лась мед­лен­но же­вать хлеб.

(18)Она ела без вся­ко­го ин­те­ре­са, как будто была сыта или при­вык­ла к луч­шей пище, чем хлеб, хо­лод­ная каша и кусок жи­ли­сто­го мяса из супа... (19)Она ела для того, чтобы не уме­реть. (20)Она ждала кого-то с моря, и ей нужно было жить.

(21)…Когда всё было съе­де­но, Коста ска­зал:

– (22)Идём. (23)По­гу­ля­ем.

(24)Со­ба­ка снова по­смот­ре­ла на маль­чи­ка и по­слуш­но за­ша­га­ла рядом. (25)У неё были тяжёлые лапы и не­то­роп­ли­вая, пол­ная до­сто­ин­ства льви­ная по­ход­ка.

(26)В море пе­ре­ли­ва­лись неф­тя­ные раз­во­ды, будто где-то за го­ри­зон­том про­изо­шла ка­та­стро­фа, рух­ну­ла ра­ду­га и её об­лом­ки при­би­ло к бе­ре­гу.

(27)Маль­чик и со­ба­ка шли не спеша, и Коста го­во­рил со­ба­ке:

– (28)Ты хо­ро­ший... (29)Ты вер­ный... (30)Пойдём со мной. (31)Он ни­ко­гда не вернётся. (32)Он погиб.

(33)Со­ба­ка не от­ры­ва­ла глаз от моря и в ко­то­рый раз не ве­ри­ла Косте. (34)Она ждала.

– (35)Что же мне с тобой де­лать? — спро­сил маль­чик. — (36)Нель­зя же жить одной на бе­ре­гу моря. (37)Когда-ни­будь надо уйти.

(38)Коста огля­нул­ся и уви­дел Же­неч­ку.

– (39)Что же с ней де­лать? — рас­те­рян­но спро­си­ла она Косту.

– (40)Она не пойдёт, — ска­зал маль­чик. — (41)Она ни­ко­гда, на­вер­ное, не по­ве­рит, что хо­зя­ин погиб...

(42)Же­неч­ка по­до­шла к со­ба­ке. (43)Со­ба­ка глухо за­ры­ча­ла, но не за­ла­я­ла, не бро­си­лась на неё.

– (44)Я ей сде­лал дом из ста­рой лодки. (45)Под­карм­ли­ваю. (46)Она очень тощая...

(47)Прой­дя ещё не­сколь­ко шагов, он ска­зал:

– (48)Со­ба­ки все­гда ждут. (49)Даже по­гиб­ших... (50)Со­ба­кам надо по­мо­гать.

(51)Море по­туск­не­ло и стало как бы мень­ше раз­ме­ром. (52)По­гас­шее небо плот­нее при­жа­лось к сон­ным вол­нам. (53)Коста и Же­неч­ка про­во­ди­ли со­ба­ку до её бес­смен­но­го поста, где не­по­далёку от воды ле­жа­ла перевёрну­тая лодка, подпёртая чур­ба­ком, чтобы под неё можно было за­брать­ся. (54)Со­ба­ка по­до­шла к воде, села на песок и снова за­сты­ла в своём веч­ном ожи­да­нии...

* Яко­влев Юрий Яко­вле­вич (1923 — 1996) — пи­са­тель и сце­на­рист, автор книг для детей и юно­ше­ства.

(1)Он вы­зы­ва­ю­ще зевал на уро­ках: за­жму­ри­вал глаза, мор­щил нос и ши­ро­ко ра­зе­вал рот! (2)Потом энер­гич­но тряс го­ло­вой — раз­го­нял сон — и снова гля­дел на доску. (3)А через не­сколь­ко минут снова зевал.

– (4)По­че­му ты зе­ва­ешь?! — раз­дражённо спра­ши­ва­ла Же­неч­ка — так за глаза ре­бя­та звали свою учи­тель­ни­цу Ев­ге­нию Ива­нов­ну — ма­лень­кую, ху­день­кую, с длин­ны­ми во­ло­са­ми, со­бран­ны­ми на ма­куш­ке кон­ским хво­стом.

(5)Она была уве­ре­на, что он зе­ва­ет от скуки. (6)Рас­спра­ши­вать его было бес­по­лез­но: он был мол­чаль­ни­ком.

(7)Од­на­ж­ды он принёс в класс не­сколь­ко тон­ких пру­ти­ков и по­ста­вил их в банку с водой. (8)И все по­сме­и­ва­лись над пру­ти­ка­ми, кто-то даже пы­тал­ся под­ме­сти ими пол, как ве­ни­ком. (9)Он отнял и снова по­ста­вил в воду. (10)И каж­дый день менял воду.

(11)Но од­на­ж­ды веник зацвёл. (12)Пру­ти­ки по­кры­лись ма­лень­ки­ми свет­ло-ли­ло­вы­ми цве­та­ми, по­хо­жи­ми на фи­ал­ки, про­ре­за­лись свет­ло-зелёные ли­сточ­ки. (13)А за окном ещё поблёски­ва­ли кри­стал­ли­ки ухо­дя­ще­го по­след­не­го снега.

(14)Все тол­пи­лись у окна, ста­ра­ясь по­чув­ство­вать тон­кий слад­ко­ва­тый аро­мат, и ин­те­ре­со­ва­лись, что за рас­те­ние, по­че­му оно цветёт.

– (15)Ба­гуль­ник! — бурк­нул он и пошёл прочь.

(16)Люди не­до­вер­чи­во от­но­сят­ся к мол­чаль­ни­кам. (17)Никто не знает, что у них на уме: пло­хое или хо­ро­шее. (18)На вся­кий слу­чай ду­ма­ют, что пло­хое. (19)Учи­те­ля тоже не любят мол­чаль­ни­ков: хотя они и тихо сидят на уроке, зато у доски каж­дое слово при­хо­дит­ся вы­тя­ги­вать из них кле­ща­ми.

(20)Когда ба­гуль­ник зацвёл, все за­бы­ли, что Коста мол­чаль­ник. (21)По­ду­ма­ли, что он вол­шеб­ник.

(22)И Ев­ге­ния Ива­нов­на стала при­смат­ри­вать­ся к нему с не­скры­ва­е­мым лю­бо­пыт­ством.

(23)Же­неч­ка об­ра­ти­ла вни­ма­ние, что зво­нок с по­след­не­го урока — для Косты сиг­наль­ная ра­ке­та. (24)Он вска­ки­вал с места и сломя го­ло­ву вы­бе­гал из клас­са, хва­тал паль­то и, на ходу по­па­дая в ру­ка­ва, скры­вал­ся за школь­ной две­рью. (25)Куда он мчал­ся? (26)В свою за­га­доч­ную жизнь, о ко­то­рой никто, ви­ди­мо, не имел пред­став­ле­ния.

(27)Его ви­де­ли на улице с со­ба­кой, ог­нен­но-рыжей. (28)Но через не­ко­то­рое время его встре­ча­ли с дру­гой со­ба­кой, боксёром. (29)А позд­нее он вёл на по­вод­ке чёрную го­ло­веш­ку на ма­лень­ких кри­вых ногах.

(30)Од­на­ж­ды Ев­ге­ния Ива­нов­на не вы­дер­жа­ла и ре­ши­ла про­ник­нуть в та­ин­ствен­ную жизнь сво­е­го уче­ни­ка. (31)После звон­ка она вы­скольз­ну­ла из клас­са вслед за Ко­стой и, пря­чась за спины про­хо­жих, про­во­ди­ла его до дома. (32)Коста исчез в подъ­ез­де и минут через пять по­явил­ся снова. (33)Даже не за­ме­тив свою учи­тель­ни­цу, он пронёсся мимо, а Же­неч­ка по­спе­ши­ла за ним.

(34)В со­сед­нем доме, на пер­вом этаже, болел пар­ниш­ка — он был при­ко­ван к по­сте­ли. (35)Это у него была такса — чёрная го­ло­веш­ка на четырёх нож­ках. (36)Же­неч­ка сто­я­ла под окном и слы­ша­ла раз­го­вор Косты и боль­но­го маль­чи­ка.

– (37)Она тебя ждёт, — го­во­рил боль­ной.

– (38)Ты болей, не вол­нуй­ся, — слы­шал­ся голос Косты.

– (39)Мать хочет про­дать Лаптя. (40)Ей не­ко­гда с ним гу­лять.

– (41)Приду утром, — после не­ко­то­ро­го раз­ду­мья от­ве­чал Коста. — (42)Толь­ко очень рано, до школы. (43)Пошли, Ла­поть!

(44)Таксу звали Лап­тем. (45)Коста вышел, держа со­ба­ку под мыш­кой, и вско­ре они уже ша­га­ли по тро­туа­ру.

(46)Ев­ге­ния Ива­нов­на шла за маль­чи­ком. (47)Ей за­хо­те­лось за­го­во­рить с Ко­стой, рас­спро­сить его о со­ба­ках, ко­то­рых он кор­мил, вы­гу­ли­вал, под­дер­жи­вая в них веру в че­ло­ве­ка. (48)Но она молча шла по сле­дам сво­е­го уче­ни­ка, ко­то­рый от­вра­ти­тель­но зевал на уро­ках и слыл мол­чаль­ни­ком. (49)Те­перь он ме­нял­ся на её гла­зах, как ве­точ­ка ба­гуль­ни­ка.

* Яко­влев Юрий Яко­вле­вич (1923 — 1996) — пи­са­тель и сце­на­рист, автор книг для детей и юно­ше­ства.

— (1)Ба­бу­ля, это к тебе, — ска­за­ла Та­неч­ка, входя в квар­ти­ру в со­про­вож­де­нии двух де­во­чек и од­но­го серьёзного маль­чи­ка. (2)Сле­пая Анна Фе­до­тов­на сто­я­ла на по­ро­ге кухни, не видя, но точно зная, что ре­бя­тиш­ки за­стен­чи­во жмут­ся у по­ро­га.

— (3)Про­хо­ди­те в ком­на­ту и рас­ска­зы­вай­те, по ка­ко­му делу при­шли, — ска­за­ла она.

— (4)Ваша внуч­ка Таня рас­ска­за­ла, что у вас фа­ши­сты убили сына и что он вам писал пись­ма. (5)А мы взяли почин: «Нет не­из­вест­ных ге­ро­ев». (6)И ещё она ска­за­ла, что вы ослеп­ли от горя.

(7)Маль­чик вы­па­лил всё одним духом и за­мол­чал.

(8)Анна Фе­до­тов­на уточ­ни­ла:

— (9)Сын успел на­пи­сать всего одно пись­мо. (10)А вто­рое на­пи­сал после его смер­ти его то­ва­рищ.

(11)Она про­тя­ну­ла руку, взяла с при­выч­но­го места папку и от­кры­ла её. (12)Дети не­дол­го по­шу­шу­ка­лись, и боль­шая де­воч­ка ска­за­ла с не­скры­ва­е­мым не­до­ве­ри­ем:

— (13)Это же всё не­на­сто­я­щее!

— (14)Пра­виль­но, это копии, по­то­му что на­сто­я­щи­ми пись­ма­ми я очень до­ро­жу, — по­яс­ни­ла Анна Фе­до­тов­на, хотя ей не очень-то по­нра­вил­ся тон. — (15)От­крой­те верх­ний ящик ко­мо­да. (16)До­стань­те де­ре­вян­ную шка­тул­ку и пе­ре­дай­те её мне.

(17)Когда ей по­ло­жи­ли на руки шка­тул­ку, она от­кры­ла её, бе­реж­но до­ста­ла бес­цен­ные ли­сточ­ки. (18)Дети долго раз­гля­ды­ва­ли до­ку­мен­ты, шеп­та­лись, а потом маль­чик не­ре­ши­тель­но ска­зал:

— (19)Вы долж­ны пе­ре­дать эти до­ку­мен­ты нам. (20)По­жа­луй­ста.

— (21) Эти пись­ма ка­са­ют­ся моего сына, по­че­му же я долж­на пе­ре­дать их вам? — почти ве­се­ло уди­ви­лась она.

— (22)По­то­му что у нас в школе со­зда­ют музей ко дню ве­ли­кой По­бе­ды.

— (23)Я с удо­воль­стви­ем отдам ва­ше­му музею копии этих писем.

— (24)А зачем нам ваши копии? — с вы­зы­ва­ю­щей агрес­си­ей вдруг вкли­ни­лась в раз­го­вор стар­шая де­воч­ка, и Анна Фе­до­тов­на по­ди­ви­лась, каким офи­ци­аль­но-не­че­ло­ве­че­ским может стать голос ребёнка. — (25)Музей не возьмёт копии.

— (26)Не возьмёт, и вы не бе­ри­те. — (27)Анне Фе­до­тов­не очень не по­нра­вил­ся этот тон, вы­зы­ва­ю­щий, пол­ный не­по­нят­ной для неё пре­тен­зии. — (28)И, по­жа­луй­ста, вер­ни­те мне все до­ку­мен­ты.

(29)Они молча от­да­ли ей пись­ма и по­хо­рон­ку. (30)Анна Фе­до­тов­на ощу­па­ла каж­дый ли­сток, удо­сто­ве­ри­лась, что они под­лин­ные, ак­ку­рат­но сло­жи­ла в шка­тул­ку и ска­за­ла:

— (31)Маль­чик, по­ставь шка­тул­ку на место. (32)И за­двинь ящик плот­но, чтобы я слы­ша­ла.

(33)Но слы­ша­ла она сей­час плохо, по­то­му что преды­ду­щий раз­го­вор силь­но обес­по­ко­ил её, уди­вил и оби­дел.

— (34)Трус не­счаст­ный, — вдруг отчётливо, с не­ве­ро­ят­ным пре­зре­ни­ем ска­за­ла боль­шая де­воч­ка. — (35)Толь­ко пикни у нас.

— (36)Всё равно нель­зя, — го­ря­чо и не­по­нят­но за­шеп­тал маль­чик.

— (37)Молчи лучше! — обо­рва­ла его де­воч­ка. — (38)А то мы тебе такое устро­им, что на­пла­чешь­ся.

(39)Но и этот гром­кий голос про­ле­тел, ви­ди­мо, мимо со­зна­ния Анны Фе­до­тов­ны. (40)Она ждала скри­па за­дви­га­е­мо­го ящика, вся была со­сре­до­то­че­на на этом скри­пе и, когда на­ко­нец он раз­дал­ся, вздох­ну­ла с об­лег­че­ни­ем:

— (41)Сту­пай­те, дети. (42)Я очень уста­ла.

(43)Де­ле­га­ция молча уда­ли­лась.

(44)Го­речь и не очень по­нят­ная обида скоро оста­ви­ли Анну Фе­до­тов­ну...

(45)Ве­че­ром внуч­ка как обыч­но чи­та­ла ей пись­мо сына, но Анна Фе­до­тов­на вдруг про­го­во­ри­ла:

— (46)Он чего-то не хотел, а они гро­зи­лись, пу­га­ли его. (47)Таня! (48)За­гля­ни в шка­тул­ку!

— (49)Нету, — тихо ска­за­ла Таня. — (50)По­хо­рон­ка на месте, фо­то­гра­фии, а писем нет.

(51)Анна Фе­до­тов­на при­кры­ла сле­пые глаза, на­пряжённо при­слу­ша­лась, но душа её мол­ча­ла, и голос сына более не зву­чал в ней. (52)Он угас, умер, погиб вто­рич­но, и те­перь уже погиб на­все­гда. (53)Пись­ма, поль­зу­ясь её сле­по­той, вы­ну­ли не из шка­тул­ки — их вы­ну­ли из её души, и те­перь ослеп­ла и оглох­ла не толь­ко она, но и её душа…

* Ва­си­льев Борис Льво­вич (1924) — рус­ский пи­са­тель. Тема войны и судь­бы по­ко­ле­ния, для ко­то­ро­го война стала глав­ным со­бы­ти­ем в жизни, стала глав­ной в его твор­че­стве и нашла от­ра­же­ние во мно­гих про­из­ве­де­ни­ях, таких как «А зори здесь тихие...», «В спис­ках не зна­чил­ся», «Зав­тра была война» и др.

(1)Вспо­ми­ная все обиды, нанесённые ей, со­ба­ка не до­ве­ря­ла людям, ко­то­рые хо­те­ли её при­лас­кать, под­жав хвост, убе­га­ла, а ино­гда со зло­бой на­бра­сы­ва­лась на них, пы­та­ясь уку­сить.

(2)При­е­хав­шие дач­ни­ки были очень доб­ры­ми лю­дь­ми, а то, что они были да­ле­ко от го­ро­да, ды­ша­ли хо­ро­шим воз­ду­хом, ви­де­ли во­круг себя всё зелёным, го­лу­бым и без­злоб­ным, де­ла­ло их ещё доб­рее. (3)Теп­лом вхо­ди­ло в них солн­це и вы­хо­ди­ло сме­хом и рас­по­ло­же­ни­ем ко всему жи­ву­ще­му. (4)Спер­ва они хо­те­ли про­гнать со­ба­ку, по­то­му что она ры­ча­ла при их при­бли­же­нии и пы­та­лась уку­сить, но потом при­вык­ли и ино­гда по утрам вспо­ми­на­ли:

— (5)А где же наша Ку­са­ка? (6)И это новое имя "Ку­са­ка" так и оста­лось за ней.

(7)С каж­дым днем Ку­са­ка на один шаг умень­ша­ла про­стран­ство, от­де­ляв­шее её от людей, при­смат­ри­ва­лась к их лицам и усва­и­ва­ла их при­выч­ки. (8)Лёля окон­ча­тель­но ввела её в счаст­ли­вый круг от­ды­ха­ю­щих и ве­се­ля­щих­ся людей.

(9)Де­воч­ка звала со­ба­ку к себе:

— (10)Ку­сач­ка, пойди ко мне! (11)Ну, хо­ро­шая, ну, милая, пойди! (12)Са­ха­ру хо­чешь?(13) Ну, пойди же!

(14)Но Ку­са­ка не шла: бо­я­лась. (15)И осто­рож­но, го­во­ря так лас­ко­во, как это можно было, Лёля по­дви­га­лась к со­ба­ке и сама бо­я­лась: вдруг уку­сит.

— (16)Я тебя люблю, Ку­сач­ка, я тебя очень люблю. (17)У тебя такой хо­ро­шень­кий носик и такие вы­ра­зи­тель­ные глаз­ки. (18)Ты не ве­ришь мне, Ку­сач­ка?

(19)И Ку­сач­ка по­ве­ри­ла: вто­рой раз в своей жизни пе­ре­вер­ну­лась на спину и за­кры­ла глаза, не зная, уда­рят её или при­лас­ка­ют. (20)Но её при­лас­ка­ли. (21)Ма­лень­кая тёплая рука при­кос­ну­лась не­ре­ши­тель­но к шер­ша­вой го­ло­ве и, слов­но это было зна­ком не­от­ра­зи­мой вла­сти, сво­бод­но и смело за­бе­га­ла по всему шер­сти­сто­му телу, тор­мо­ша, лас­кая и ще­ко­ча.

— (22)Мама, дети! (23)Гля­ди­те: я лас­каю Ку­са­ку!

(24)Когда при­бе­жа­ли дети, шум­ные, звон­ко­го­ло­сые, быст­рые и свет­лые, как ка­пель­ки раз­бе­жав­шей­ся ртути, Ку­са­ка за­мер­ла от стра­ха и бес­по­мощ­но­го ожи­да­ния: она знала, что, если те­перь кто-ни­будь уда­рит её, она уже не в силах будет впить­ся в тело обид­чи­ка сво­и­ми ост­ры­ми зу­ба­ми: у неё от­ня­ли её не­при­ми­ри­мую злобу. (25)И когда все на­пе­ре­рыв стали лас­кать её, она долго ещё вздра­ги­ва­ла при каж­дом при­кос­но­ве­нии лас­ка­ю­щей руки, и ей боль­но было от не­при­выч­ной ласки, слов­но от удара.

(26)Но те­перь не про­хо­ди­ло часа, чтобы кто-ни­будь из под­рост­ков или детей не кри­чал:

— (27)Ку­сач­ка, милая Ку­сач­ка, по­иг­рай! (28)И Ку­сач­ка вер­те­лась, ку­выр­ка­лась и па­да­ла при не­смол­ка­е­мом весёлом хо­хо­те. (29)Её хва­ли­ли и жа­ле­ли толь­ко об одном, что при по­сто­рон­них людях, при­хо­див­ших в гости, она не хочет по­ка­зать своих штук и убе­га­ет в сад или пря­чет­ся под де­ре­вян­ной тер­ра­сой.

(30)Всею своею со­ба­чьей душою рас­цве­ла Ку­са­ка, и это из­ме­ни­ло её до не­узна­ва­е­мо­сти. (31)У неё было имя, на ко­то­рое она стре­мглав не­с­лась из зелёной глу­би­ны сада; она при­над­ле­жа­ла людям и могла им слу­жить. (32)Разве не­до­ста­точ­но этого для сча­стья со­ба­ки? (33)Длин­ная шерсть, пре­жде ви­сев­шая ры­жи­ми, су­хи­ми кос­ма­ми и на брюхе вечно по­кры­тая за­сох­шею гря­зью, очи­сти­лась, по­чер­не­ла и стала лос­нить­ся, как атлас.

(34)Но страх, на­вер­ное, не со­всем ещё вы­па­рил­ся огнём ласк из её серд­ца, и вся­кий раз при виде людей, при их при­бли­же­нии, она те­ря­лась и ждала по­бо­ев. (35)И долго ещё вся­кая ласка ка­за­лась ей не­ожи­дан­но­стью, чудом, ко­то­ро­го она не могла по­нять и на ко­то­рое она не могла от­ве­тить, по­то­му что не умела лас­кать­ся. (36)Един­ствен­ное, что могла Ку­са­ка, это упасть на спину, за­крыть глаза и слег­ка за­виз­жать. (37)Но этого было мало, это не могло вы­ра­зить её вос­тор­га, бла­го­дар­но­сти и любви.

* Ан­дре­ев Лео­нид Ни­ко­ла­е­вич (1871—1919) — рус­ский пи­са­тель, пред­ста­ви­тель Се­реб­ря­но­го века рус­ской ли­те­ра­ту­ры.

(1)По воз­вра­ще­нии домой из краёв далёких за­са­жи­вал я свой ого­род в де­рев­не ря­би­на­ми. (2)Одну ря­бин­ку, рос­шую возле обо­чи­ны со­вре­мен­ной бе­тон­ной до­ро­ги, на кру­том по­во­ро­те да­ви­ло колёсами машин, ца­ра­па­ло, мяло. (3)Каж­дый пут­ник её бра­нил за то, что в не­удач­ном месте вы­рос­ла. (4)И решил я: увезу де­рев­це в свой оди­чав­ший ого­род и по­са­жу рядом с дру­ги­ми ря­бин­ка­ми из пи­том­ни­ка.

(5)Два года спу­стя дичка моя со­всем взрос­лая и весёлая сде­ла­лась. (6)Одной осе­нью осо­бен­но уж много круп­ных гроз­дей с яр­ки­ми яго­да­ми на ней по­яви­лось.

(7)И вдруг стая сви­ри­сте­лей1 на неё свер­ху сва­ли­лась, друж­но на­ча­ли птицы ла­ко­мить­ся яго­дой. (8)И пе­ре­го­ва­ри­ва­ют­ся, пе­ре­го­ва­ри­ва­ют­ся: вот какую ря­би­ну мы сыс­ка­ли, экую вкус­ня­ти­ну нам лето при­пас­ло. (9)Минут за де­сять, на­вер­ное, хох­ла­тые на­ряд­ные ра­бот­ни­цы об­чи­сти­ли де­рев­це. (10)Об­ра­бо­та­ли де­ло­вые птахи дикую ря­бин­ку, а на те, что рядом росли, даже и не при­се­ли. (11)Думал я, что птицы не­пре­мен­но при­ле­тят позже, когда корма мень­ше по лесам и садам оста­нет­ся. (12)Нет, не при­ле­те­ли.

(13)В сле­ду­ю­щие осени, коли слу­ча­лось сви­ри­сте­лям за­ле­тать в мой раз­рос­ший­ся по ого­ро­ду лес, они уж при­выч­но рас­са­жи­ва­лись на ря­бин­ке-дичке, а на де­рев­ца, при­везённые из пи­том­ни­ка, так ни разу и не по­за­ри­лись.

(14)Есть, есть душа вещей, есть, есть душа рас­те­ний. (15)Дикая ря­бин­ка со своей бла­го­дар­ной и тихой душой услы­ша­ла, при­ма­ни­ла и на­кор­ми­ла при­хот­ли­вых ла­ко­мок-пти­чек, да и я од­на­ж­ды по­щи­пал с веток ярких пло­дов. (16)Креп­ки, терп­ки, тай­гою от­да­ют — со­хра­ни­ло де­рев­це в жилах своих сок таёжный.

(17)А во­круг ря­би­ны цветы рас­тут — ме­ду­ни­ца-вес­нян­ка. (18) После дол­гой зимы пер­вой из цве­тов на­чи­на­ет ра­до­вать глаз. (19)Пер­вое время густо её цвело по ого­ро­ду, даже на гряд­ках кое-где вы­рас­та­ло по не­сколь­ко бар­хат­ных ку­сти­ков, ко­то­рые сразу же на­чи­на­ли цве­сти. (20)Сле­дом ка­лен­ду­ла по­яв­ля­ет­ся и всё-то лето све­тит­ся го­ря­чи­ми уго­лья­ми ярко-жёлтых со­цве­тий.

(21)Тётка моя не­воз­дер­жан­на на слово была, взя­лась по­лоть в ого­ро­де и ну от­ча­ян­но бра­нить ме­ду­ни­цу с ка­лен­ду­лой. (22)Я — доб­лест­ный хо­зя­ин — к тётке под­со­еди­нил­ся и раз-дру­гой об­ру­гал сво­бод­ные не­при­хот­ли­вые рас­те­ния.

(23)При­ез­жаю сле­ду­ю­щей вес­ной — в ого­ро­де у меня пусто, скорб­ная земля в про­шло­год­ней траве и пле­се­ни, ни ме­ду­ни­цы, ни ка­лен­ду­лы нет, и дру­гие рас­те­ния как-то ис­пу­ган­но рас­тут, к за­бо­ру жмут­ся, под стро­е­ни­я­ми пря­чут­ся.

(24)По­скуч­нел мой ого­род, впору его уж участ­ком на­звать. (25)Лишь позд­ней порой где-то в бо­роз­де, под за­бо­ром, уви­дел я уни­жен­но пря­чу­щу­ю­ся, скром­но си­не­ю­щую не­круп­ны­ми цве­та­ми ме­ду­нич­ку. (26)Встал я на ко­ле­ни, разгрёб мусор и ста­рую траву во­круг цвет­ка, взрых­лил паль­ца­ми землю и по­про­сил у рас­те­ния про­ще­ния за бран­ные слова.

(27)Ме­ду­нич­ка имела ми­ло­сти­вую душу, про­сти­ла хо­зя­и­на и растёт ныне по всему ого­ро­ду ши­ро­ко и при­воль­но. (28)Но ка­лен­ду­лы, уголёчков этих ра­дост­ных, нигде нет... (29)Про­бо­вал са­жать — одно лето по­цве­тут, а на сле­ду­ю­щее уже нигде не всхо­дят.

(30)Вот тут и гляди во­круг, думай, пре­жде чем худое слово уро­нить на землю, пре­жде чем оскор­бить рас­те­ние и бла­го­дать вся­кую.

¹Не­боль­шая птица от­ря­да во­ро­бьи­ных, име­ю­щая мяг­кое шел­ко­ви­стое опе­ре­ние, крас­ные на­ко­неч­ни­ки пе­рьев на кры­льях и пыш­ный хо­хо­лок на го­ло­ве.

* Аста­фьев Вик­тор Пет­ро­вич (1924—2001) — рус­ский про­за­ик, один из не­мно­гих пи­са­те­лей, кого ещё при жизни на­зы­ва­ли клас­си­ком. В его твор­че­стве в рав­ной мере во­пло­ти­лись две важ­ней­шие темы оте­че­ствен­ной ли­те­ра­ту­ры — во­ен­ная и де­ре­вен­ская.

(1)Толик по­смот­рел на небо. (2)Низко над го­ро­дом пла­ва­ли чёрные тучи. (3)Толик вгля­дел­ся по­луч­ше. (4)Это был дым, ко­то­рый под­ни­мал­ся всё выше и выше.

— (5)Что это? — спро­сил Толик, и серд­це его дрог­ну­ло.

— (6)Горит, — рас­се­ян­но от­ве­тил отец, думая о своём.

— (7)Что горит?

— (8)Как будто вы­се­лен­ная де­рев­ня за го­ро­дом.

— (9)Что? — вски­нул­ся Толик. — (10)Тёмка! (11)Там Тёмка!

(12)Толик ри­нул­ся вперёд, вы­ско­чил на мо­сто­вую и по­бе­жал изо всех сил. (13)Он нёсся сломя го­ло­ву так, как не бегал ни­ко­гда в жизни. (14)Он мчал­ся как бе­ше­ный, не думая ни о чём, кроме Тёмки. (15)Рядом по­ка­за­лась чья-то тень, ко­то­рая вы­рва­лась вперёд. (16)Он узнал отца.

(17)Го­ре­ло с той сто­ро­ны, где ещё утром были дома. (18)Там гу­де­ло бе­ше­ное пламя, вы­ры­ва­лись ог­нен­ные плащи с чёрной дым­ной кай­мой, гул­ки­ми зал­па­ми взле­та­ли ввысь ог­нен­ные угли. (19)Пламя стре­ми­лось ввысь, и кру­ти­лось крас­ны­ми смер­ча­ми, и пе­ре­бе­га­ло с крыши на крышу, а де­ре­вян­ные до­миш­ки, про­сох­шие на­сквозь за много лет жизни, вспы­хи­ва­ли, как спи­чеч­ные ко­роб­ки, один за дру­гим.

(20)По­жар­ные впу­стую ме­та­ли в огонь ост­рые во­дя­ные стре­лы: вода ис­па­ря­лась, не до­ле­тая до крыш.

— (21)Там маль­чик! — кри­чал отец. — (22)Там маль­чик!

(23)Толик раз­гля­дел, как в дыму, оку­тав­шем окрест­но­сти, к дому ри­ну­лись, рас­кру­чи­вая на ходу шлан­ги, двое по­жар­ных в кас­ках и подъ­е­ха­ла ещё одна ма­ши­на. (24)Но по­жар­ные бе­жа­ли мед­лен­нее, по­то­му что их за­дер­жи­вал тяжёлый шланг, и Толик с отцом обо­гна­ли их.

(25)Рядом с Тёмки­ным домом стоял сухой то­поль. (26)Он уже горел вовсю, слов­но факел. (27)Сго­рев­шие ветки крас­ны­ми чер­вяч­ка­ми па­да­ли на крышу, и крыша вспых­ну­ла на гла­зах у То­ли­ка, за­ня­лась в одно мгно­ве­нье.

— (28)Назад! — крик­нул отец. — (29)Не­мед­лен­но назад!

(30)Но Толик мот­нул го­ло­вой. (31)Со­брав силы, он ки­нул­ся вперёд и, обо­гнав отца, вско­чил в дом. (32)Ды­шать стало нечем, и горло разъ­едал едкий дым. (33)Толик на ощупь про­брал­ся к кро­ва­ти, по­тро­гал мат­рас. (34)Тёмки не было.

(35)Каш­ляя, маль­чик вы­ско­чил из из­буш­ки и тут же уви­дел Тёмку.

(36)На­ки­нув на го­ло­ву курт­ку, тот пол­зал по земле, хва­тал что-то и пря­тал за па­зу­ху — он ловил цып­лят, спа­сая их от огня.

(37)В это время на нём вспых­ну­ла курт­ка. (38)Тёмка сбро­сил её, но тут же крас­ный уголёк — сго­рев­шая то­по­ли­ная ветка — упал ему на ру­баш­ку, и ру­баш­ка за­го­ре­лась.

(39)Отец стре­ми­тель­но ки­нул­ся на Тёмку и при­да­вил его к земле. (40)Потом отец под­нял­ся, схва­тил Тёмку на руки и по­бе­жал к ма­ши­не ско­рой по­мо­щи.

(41)То­ли­ку стало страш­но. (42)Он уви­дел ма­ши­ну с крас­ным кре­стом, со­гну­тую, мок­рую спину отца и но­сил­ки. (43)На но­сил­ках лежал Тёмка. (44)Он лежал как-то стран­но, будто хотел от­жать­ся от но­си­лок.

— (45)Ло­жись! (46)Ло­жись! — го­во­рил ему отец, но Тёмка не­по­слуш­но тряс го­ло­вой, и Толик понял его. (47)Он под­бе­жал к Тёмке и стал вы­тас­ки­вать у него из-за па­зу­хи жёлтых пе­ре­пу­ган­ных цып­лят. (48)Он пря­тал их к себе за ру­баш­ку, раз­гля­ды­вая рану на Тёмки­ной спине, и плача ру­гал­ся:

— (49)Что же ты на­де­лал, юный на­ту­ра­лист!

(50)Толик вгля­ды­вал­ся в Тёмкино осу­нув­ше­е­ся лицо и всё думал: сумел бы он так, не на сло­вах по­жа­леть, как это часто бы­ва­ет, а на самом деле?

(51)Толик за­ви­до­вал Тёме, сво­е­му ге­рой­ско­му то­ва­ри­щу, и гля­дел на него ува­жи­тель­но, будто на взрос­ло­го.

(52)В самом деле, этот пожар как бы раз­де­лил их. (53)Толик остал­ся таким же маль­чиш­кой, как был, а Тёмка сразу стал взрос­лым.

* Ли­ха­нов Аль­берт Ана­то­лье­вич (1935 г. р.) — пи­са­тель, жур­на­лист, пред­се­да­тель Рос­сий­ско­го дет­ско­го фонда. Осо­бое вни­ма­ние в своих про­из­ве­де­ни­ях пи­са­тель уде­ля­ет роли семьи и школы в вос­пи­та­нии ребёнка, в фор­ми­ро­ва­нии его ха­рак­те­ра.

(1)Ста­ри­чок с длин­ной седой бо­ро­дой сидел на ска­мей­ке и зон­ти­ком чер­тил что-то на песке.

— (2)По­двинь­тесь, — ска­зал ему Пав­лик и при­сел на край.

(3)Ста­рик по­дви­нул­ся и, взгля­нув на крас­ное сер­ди­тое лицо маль­чи­ка, ска­зал:

— (4)С тобой что-то слу­чи­лось?

— (5)Ну и ладно! (6)А вам-то что? — по­ко­сил­ся на него Пав­лик.

— (7)Мне ни­че­го. (8)А вот ты сей­час кри­чал, пла­кал, ссо­рил­ся с кем-то…

— (9)Ещё бы! — сер­ди­то бурк­нул маль­чик. — (10)Я скоро со­всем убегу из дома. (11)Из-за одной Ленки убегу. — (12)Пав­лик сжал ку­ла­ки. — (13)Я ей сей­час чуть не под­дал хо­ро­шень­ко! (14)Ни одной крас­ки не даёт! (15)А у самой сколь­ко!

— (16)Не даёт? (17)Ну, из-за этого убе­гать не стоит.

— (18)Не толь­ко из-за этого. (19)Ба­буш­ка за одну мор­ков­ку из кухни меня про­гна­ла.

(20)Пав­лик за­со­пел от обиды.

— (21)Пу­стя­ки! — ска­зал ста­рик. — (22)Один по­ру­га­ет, дру­гой по­жа­ле­ет.

— (23)Никто меня не жа­ле­ет! — крик­нул Пав­лик. — (24)Брат на лодке едет ка­тать­ся, а сам меня брать не хочет. (25)Я ему го­во­рю: (26)«Возь­ми лучше, всё равно я от тебя не от­ста­ну, вёсла утащу, в лодку за­ле­зу!»

(27)Пав­лик стук­нул ку­ла­ком по ска­мей­ке и вдруг за­мол­чал.

— (28)А по­че­му вы всё спра­ши­ва­е­те?

(29)Ста­рик раз­гла­дил длин­ную бо­ро­ду.

— (30)Я хочу тебе по­мочь. (31)Есть такое вол­шеб­ное слово… (32)Я скажу тебе это слово. (33)Но помни: го­во­рить его надо тихим го­ло­сом, глядя прямо в глаза… (34)Помни — тихим го­ло­сом, глядя прямо в глаза тому, с кем го­во­ришь …

— (35)А какое слово?

(36)Ста­рик на­кло­нил­ся к са­мо­му уху маль­чи­ка и про­шеп­тал что-то.

— (37)Я по­про­бую, — усмех­нул­ся Пав­лик, — я сей­час же по­про­бую. — (38)Он вско­чил и по­бе­жал домой.

(39)Лена си­де­ла за сто­лом и ри­со­ва­ла, но, уви­дев, что к ней при­бли­жа­ет­ся брат, она сей­час же сгреб­ла крас­ки в кучу и на­кры­ла рукой. (40)«Разве такая поймёт вол­шеб­ное слово!» — с до­са­дой по­ду­мал маль­чик, но всё же подошёл к сест­ре, по­тя­нул её за рукав и, глядя ей в глаза, тихим го­ло­сом ска­зал:

— (41)Лена, дай мне одну крас­ку… по­жа­луй­ста…

(42)Лена ши­ро­ко рас­кры­ла глаза, паль­цы её раз­жа­лись, и, сни­мая руку со стола, она смущённо про­бор­мо­та­ла:

— (43)Какую тебе?

— (44)Мне синюю, — робко ска­зал Пав­лик.

(45)Он взял крас­ку, по­дер­жал её в руках, по­хо­дил с ней по ком­на­те и отдал сест­ре. (46)Ему не нужна была крас­ка. (47)Он думал те­перь толь­ко о вол­шеб­ном слове.

(48)«Пойду к ба­буш­ке. (49)Она как раз го­то­вит обед. (50)Про­го­нит или нет?» (51)Пав­лик от­во­рил дверь в кухню. (52)Ста­руш­ка сни­ма­ла с про­тив­ня го­ря­чие пи­рож­ки.

(53)Внук под­бе­жал к ней, обе­и­ми ру­ка­ми по­вер­нул к себе её лицо, за­гля­нул в глаза и про­шеп­тал:

— (54)Дай мне ку­со­чек пи­рож­ка… по­жа­луй­ста.

(55)Ба­буш­ка вы­пря­ми­лась. (56)Вол­шеб­ное слово так и за­си­я­ло в каж­дой мор­щин­ке, в гла­зах, в улыб­ке.

— (57)Го­ря­чень­ко­го за­хо­тел, го­луб­чик мой! — при­го­ва­ри­ва­ла она, вы­би­рая самый луч­ший, ру­мя­ный пи­ро­жок.

(58)Пав­лик под­прыг­нул от ра­до­сти и рас­це­ло­вал её в обе щеки.

(59)«Вол­шеб­ник! Вол­шеб­ник!» — по­вто­рял он про себя, вспо­ми­ная ста­ри­ка. (60)За обе­дом Пав­лик сидел при­тих­ший и при­слу­ши­вал­ся к каж­до­му слову брата. (61)Когда брат ска­зал, что по­едет ка­тать­ся на лодке, Пав­лик по­ло­жил руку на его плечо и ти­хонь­ко по­про­сил:

— (62)Возь­ми меня, по­жа­луй­ста.

(63)За сто­лом все за­мол­ча­ли, а брат под­нял брови и усмех­нул­ся.

— (64)Возь­ми его, — вдруг ска­за­ла сест­ра. — (65)Что тебе стоит!

— (66)Ну, от­че­го же не взять? — улыб­ну­лась ба­буш­ка. — (67)Ко­неч­но, возь­ми.

— (68)По­жа­луй­ста, — по­вто­рил Пав­лик.

(69)Брат гром­ко за­сме­ял­ся, по­тре­пал маль­чи­ка по плечу, взъеро­шил ему во­ло­сы:

— (70)Эх ты, пу­те­ше­ствен­ник! (71)Ну ладно, со­би­рай­ся!

(72)«По­мог­ло! (73)Опять по­мог­ло!» (74)Пав­лик вы­ско­чил из-за стола и по­бе­жал на улицу. (75)Ни на ска­мей­ке, ни во всём пу­стын­ном скве­ре ста­ри­ка не было. (76)И толь­ко на песке оста­лись на­чер­чен­ные зон­ти­ком не­по­нят­ные знаки.

* Осе­е­ва-Хмелёва Ва­лен­ти­на Алек­сан­дров­на (1902—1969) — дет­ская пи­са­тель­ни­ца. Шест­на­дцать лет про­ра­бо­та­ла с без­над­зор­ны­ми и труд­ны­ми детьми, для ко­то­рых и на­ча­ла пи­сать сказ­ки, стихи и рас­ска­зы. Са­мы­ми из­вест­ны­ми её про­из­ве­де­ни­я­ми стали по­ве­сти «Динка», «Динка про­ща­ет­ся с дет­ством».

(1)Между двумя де­ре­вень­ка­ми рас­ки­нул­ся мо­гу­чий ко­со­гор.

(2)Од­на­ж­ды по­се­ли­лась в ча­що­бе ко­со­го­ра, по­жа­луй, одна из самых скрыт­ных зве­ру­шек — бе­ло­гру­дая ку­ни­ца. (3)Вско­ре у неё по­яви­лись детки. (4)Мать грела их своим телом, об­ли­зы­ва­ла каж­до­го до блес­ка и, когда ма­лы­ши чуть под­рос­ли, стала до­бы­вать для них еду. (5)Она была за­бот­ли­вой ма­те­рью и вдо­сталь снаб­жа­ла едой кунят.

(6)Но как-то Бе­ло­груд­ку вы­сле­ди­ли мест­ные маль­чиш­ки, спу­сти­лись за нею по ко­со­го­ру, при­та­и­лись. (7)Бе­ло­груд­ка долго пет­ля­ла по лесу, пе­ре­ма­хи­вая с де­ре­ва на де­ре­во, потом ре­ши­ла, что люди ушли, и вер­ну­лась к гнез­ду.

(8)Но за ней сле­ди­ло не­сколь­ко че­ло­ве­че­ских глаз. (9)Бе­ло­груд­ка не по­чув­ство­ва­ла при­сут­ствия людей, по­то­му что кор­ми­ла ма­лы­шей и ни на что не об­ра­ща­ла вни­ма­ния.

(10)Корм до­бы­вать ста­но­ви­лось всё труд­ней. (11)Вб­ли­зи гнез­да его уже не было, и ку­ни­ца пошла к боль­шо­му бо­ло­ту за озе­ром. (12)Там она пой­ма­ла сойку и, ра­дост­ная, по­мча­лась к сво­е­му гнез­ду.

(13)Гнез­до было пу­стое. (14)Бе­ло­груд­ка вы­ро­ни­ла из зубов птицу, что до­бы­ла с таким тру­дом, мет­ну­лась вверх по ели, потом вниз, потом опять к гнез­ду, хитро упря­тан­но­му в гу­стом ело­вом лап­ни­ке. (15)Детёнышей не было. (16)Если бы она умела кри­чать — за­кри­ча­ла бы.

(17)К ве­че­ру Бе­ло­груд­ка вы­сле­ди­ла, что её детёнышей унес­ли в де­рев­ню, и нашла дом, где их дер­жа­ли. (18)До рас­све­та она ме­та­лась возле дома, ча­са­ми си­де­ла на черёмухе, под окном, слу­ша­ла, не за­пи­щат ли ма­лы­ши.

(19)На сле­ду­ю­щий день Бе­ло­груд­ка про­кра­лась на се­но­вал и оста­лась там до рас­све­та, а днём уви­де­ла своих ма­лы­шей. (20)Маль­чиш­ка вынес их в ста­рой шапке на крыль­цо и стал иг­рать с ними, пе­ре­во­ра­чи­вая квер­ху брюш­ка­ми, щёлкая их по носу. (21)При­шли ещё маль­чиш­ки, стали кор­мить ма­лы­шей сырым мясом. (22)На крыль­цо вышел хо­зя­ин и, по­ка­зы­вая на кунят, ска­зал:

— (23)Зачем му­ча­е­те зве­ру­шек? (24)От­не­си­те в гнез­до. (25)Про­па­дут.

(26)Потом был тот страш­ный день, когда Бе­ло­груд­ка снова за­та­и­лась на сарае и снова ждала маль­чи­шек. (27)Они по­яви­лись на крыль­це и о чём-то спо­ри­ли. (28)Один из них вынес ста­рую шапку, за­гля­нул в неё:

— (29)Э, подох один…

(30)В ту же ночь на селе было при­ду­ше­но осо­бен­но много цып­лят и кур, а в край­них домах, рас­по­ло­жен­ных ближе к лесу, птица вовсе вы­ве­лась.

(31)Долго не могли узнать на селе, кто это раз­бой­ни­ча­ет но­ча­ми. (32)Но Бе­ло­груд­ка стала по­яв­лять­ся у домов даже днём — её вы­сле­ди­ли и ра­ни­ли из ружья. (33)Ку­ни­ца вре­мен­но ис­чез­ла, но когда она по­пра­ви­лась и окреп­ла, то снова при­ш­ла к тому дому, куда её будто на по­во­де тя­ну­ло. (34)Она ещё, ко­неч­но, не знала, что взрос­лые ве­ле­ли детям от­не­сти кунят об­рат­но в гнез­до, но без­за­бот­ные маль­чиш­ки по­ле­ни­лись лезть в лес­ную ча­що­бу, бро­си­ли ма­лы­шей возле леса и ушли.

(35)Бе­ло­груд­ка со­всем рас­сви­ре­пе­ла и стала по­яв­лять­ся у домов даже днём и рас­прав­лять­ся со всем, что было ей под силу. (36)Её всё же из­ло­ви­ли и по­са­ди­ли в ящик, где она грыз­ла доски, кро­ши­ла щепу. (37)Но мест­ный охот­ник ска­зал:

— (38)Ку­ни­ца не ви­но­ва­та. (39)Её оби­де­ли, — и вы­пу­стил зверь­ка на волю.

(40)До сих пор пом­нят в де­рев­не Бе­ло­груд­ку. (41)До сих пор здесь стро­го велят ре­бя­там, чтобы не смели тро­гать детёнышей зве­ру­шек и птиц. (42)Спо­кой­но живут вб­ли­зи от жилья, на кру­том ле­си­стом ко­со­го­ре белки, лисы, раз­ные птицы и зве­руш­ки. (43)И когда я бываю в этом селе, думаю одно и то же: «Вот если бы таких ко­со­го­ров было по­боль­ше возле наших сёл и го­ро­дов!»

* Аста­фьев Вик­тор Пет­ро­вич (1924—2001) — рус­ский пи­са­тель. Во время Ве­ли­кой Оте­че­ствен­ной войны ушел на фронт доб­ро­воль­цем, во­е­вал про­стым сол­да­том, по­лу­чил тяжёлое ра­не­ние. В твор­че­стве Аста­фье­ва в рав­ной мере во­пло­ти­лись две важ­ные темы оте­че­ствен­ной ли­те­ра­ту­ры — во­ен­ная и де­ре­вен­ская.

(1)Од­на­ж­ды ве­сен­ним днём пас­са­жир­ский поезд с гро­хо­том и ляз­гом нёсся по при­го­ро­ду Токио. (2)Наш вагон был от­но­си­тель­но пуст — в нём ехали не­сколь­ко до­мо­хо­зя­ек с детьми и по­жи­лые люди.

(3)На оче­ред­ной стан­ции двери ва­го­на от­кры­лись, и не­ожи­дан­но спо­кой­ствие было на­ру­ше­но муж­чи­ной, ко­то­рый бук­валь­но вва­лил­ся в наш вагон, вы­кри­ки­вая ру­га­тель­ства. (4)Он был круп­но­го те­ло­сло­же­ния, одет в ра­бо­чий ком­би­не­зон. (5)Вы­крик­нув что-то, он с во­ин­ствен­ным видом на­пра­вил­ся к жен­щи­не с ребёнком.

(6)Поезд тро­нул­ся, на­хо­див­ши­е­ся в ва­го­не пас­са­жи­ры за­мер­ли от стра­ха. (7)Я встал. (8)Тогда, два­дцать лет назад, я был молод и в хо­ро­шей спор­тив­ной форме. (9)По­след­ние три года я ре­гу­ляр­но за­ни­мал­ся ай­ки­до — япон­ской борь­бой. (10)Мне нра­ви­лась эта борь­ба, но моя вы­уч­ка не была про­ве­ре­на в на­сто­я­щем бою.

— (11)Вот оно! — ска­зал я себе, под­ни­ма­ясь. — (12)Люди в опас­но­сти. (13)Если я быст­ро не пред­при­му что-ни­будь, кто-то может по­стра­дать.

(14)Видя, что я встал на ноги, муж­чи­на понял, что ему есть на кого на­пра­вить свой гнев.

— (15)Ага! — за­орал он. — (16)Ино­стра­нец! (17)Тебе нужно по­учить­ся япон­ским ма­не­рам! (18)Сей­час я про­учу тебя! — (19)Он при­го­то­вил­ся на­бро­сить­ся на меня.

(20)За какую-то долю се­кун­ды до того, как он дви­нул­ся с места, кто-то крик­нул: «Эй!» (21)Мы уста­ви­лись на ма­лень­ко­го по­жи­ло­го япон­ца. (22)Ему явно было за семь­де­сят; этот не­боль­шо­го роста джентль­мен сидел в своем без­уко­риз­нен­но чи­стом ки­мо­но1. (23)Он не об­ра­тил ни­ка­ко­го вни­ма­ния на меня, но его лицо лу­чи­лось нав­стре­чу ра­бо­тя­ге, слов­но у него был какой-то очень важ­ный сек­рет, ко­то­рым он со­би­рал­ся, ви­ди­мо, с ним по­де­лить­ся.

— (24)Иди-ка сюда, — об­ра­тил­ся ста­рик к за­би­я­ке и по­ма­хал ему рукой. — (25)Иди сюда и по­го­во­ри со мной.

(26)Муж­чи­на встал перед ста­рым че­ло­ве­ком, во­ин­ствен­но рас­ста­вив ноги, его крик за­глу­шал стук колёс.

— (27)С какой это стати я стану с тобой раз­го­ва­ри­вать?

(28)Ста­рик про­дол­жал лу­че­зар­но улы­бать­ся.

— (29)Ты едешь домой? — спро­сил он, и его глаза за­све­ти­лись лю­бо­пыт­ством.

— (30)Тебя это не ка­са­ет­ся! — про­ры­чал тот в ответ.

— (31)О, это пре­крас­но, — от­ве­тил ста­рик. — (32)Каж­дый вечер мы с женой (ей семь­де­сят шесть) идём в сад и са­дим­ся на де­ре­вян­ную ска­мей­ку. (33)Мы на­блю­да­ем за за­ка­том и смот­рим, как по­жи­ва­ет наша хурма. (34)Это де­ре­во по­са­дил ещё мой пра­де­душ­ка, и жена с удо­воль­стви­ем уха­жи­ва­ет за ним, толь­ко бес­по­ко­ит­ся, опра­вит­ся ли оно от про­шло­год­них мо­ро­зов. (35)Од­на­ко наше де­ре­во пе­ре­нес­ло всё даже лучше, чем я ожи­дал. (36)Очень при­ят­но на­блю­дать за ним, и мы с удо­воль­стви­ем про­во­дим ве­че­ра на улице, даже если идёт дождь! — (37)Он взгля­нул на ра­бо­тя­гу, в гла­зах его горел озор­ной огонёк.

(38)Когда муж­чи­на вслу­ши­вал­ся в слова ста­ри­ка, его лицо на­ча­ло по­сте­пен­но смяг­чать­ся, а ку­ла­ки мед­лен­но раз­жа­лись.

— (39)Да, — ска­зал он. — (40)Я тоже люблю хурму… — (41)Его голос стих.

— (42)По­ни­маю, — ска­зал ста­рик, — и я уве­рен, что у тебя пре­крас­ная жена.

— (43)Нет, — от­ве­тил тру­дя­га. — (44)Моя жена умер­ла. — (45)Тихо по­ка­чи­ва­ясь вме­сте с по­ез­дом, огром­ный де­ти­на начал ры­дать. — (46)У меня нет жены, у меня нет дома, у меня нет ра­бо­ты. (47)Мне так горь­ко и стыд­но за себя. — (48)По его щекам ка­ти­лись слёзы, спазм от­ча­я­ния про­бе­жал по телу.

— (49)Да, — го­во­рил ста­рик, — ты дей­стви­тель­но ока­зал­ся в тяжёлом по­ло­же­нии. (50)При­сядь сюда и рас­ска­жи мне всё.

(51)Поезд подошёл к моей стан­ции, и я вышел из ва­го­на. (52)То, чего я хотел до­стичь ку­ла­ка­ми, было со­вер­ше­но доб­ры­ми сло­ва­ми.

¹Ки­мо­но — тра­ди­ци­он­ная муж­ская и жен­ская одеж­да япон­цев.

* Терри Доб­сон (1937—1992) — аме­ри­кан­ский спе­ци­а­лист-прак­тик ай­ки­до, на­пи­сал не­сколь­ко книг, по­свящённых этому ис­кус­ству.

(1)Ничто не может дать такого живого представления о прошлом, какое даёт встреча с его современником, особенно с таким своеобразным и талантливым, каким был Владимир Алексеевич Гиляровский — человек неукротимой энергии и неудержимой доброты.

(2)Прежде всего в Гиляровском поражала цельность и выразительность его характера. (3)Если может существовать выражение «живописный характер», то оно целиком относится к Гиляровскому, ибо он был живописен во всём: в своей биографии, в манере говорить, в ребячливости, во всей своей внешности, в разносторонней бурной талантливости.

(4)Это был весёлый труженик. (5)Всю жизнь Гиляровский работал: он переменил много профессий — от волжского бурлака до актёра и писателя, и в любую работу он всегда вносил настоящую русскую сноровку, живость ума и даже некоторую удаль.

(6)В окружающей жизни, кажется, не было для него ни одного явления, которое не заслуживало бы самого пристального внимания. (7)Он никогда не был сторонним наблюдателем, он вмешивался в жизнь без оглядки и был уверен в том, что должен испробовать всё возможное, научиться делать всё своими руками. (8)Это свойство присуще только большим жизнелюбцам и безусловно талантливым людям.

(9)Гиляровский был воплощением того, что мы называем «широкой натурой». (10)Это выражалось у него не только в необыкновенной щедрости, доброте, но и в том, что от жизни Гиляровский тоже требовал многого.

(11)Если красоты земли, то уж такие, чтобы захватывало дух, если работа, то такая, чтобы гудели руки.

(12)И внешность у Гиляровского (я впервые увидел его уже стариком) была заметная и занятная. (13)Сивоусый, с немного насмешливым взглядом, в смушковой серой шапке и жупане, он сразу же поражал собеседника блеском своего разговора, силой темперамента и ясно ощутимой значительностью своего облика.

(14)Гиляровский происходил из исконной русской семьи, которая отличалась строгими правилами и неторопливым бытом. (15)Естественно, что в такой семье, воспитываясь в старых традициях, росли цельные, физически сильные люди. (16)Гиляровский легко ломал пальцами серебряные рубли и разгибал железные подковы.

(17)Однажды, будучи уже далеко не молодым человеком, он приехал погостить к отцу и, желая показать свою силу, завязал узлом кочергу.

(18) Глубокий старик отец не на шутку рассердился на сына за то, что тот портит домашние вещи, и тут же в сердцах развязал и выпрямил кочергу.

(19)Естественно, человек такого размаха и своеобразия, как Гиляровский, не мог оказаться вне передовых людей своего времени.

(20)С Гиляровским дружили Чехов, Куприн, Бунин и многие писатели, актёры и художники.

(21)Никто из писателей не знал так всесторонне Москву, как Гиляровский. (22)Было удивительно, как может память одного человека сохранять столько историй о людях, улицах, рынках, церквах, площадях, театрах, садах, почти о каждом домике старой Москвы.

(23)Каждому времени нужен свой летописец, не только в области исторических событий, но и в области быта и уклада. (24)Летопись быта с особой резкостью и зримостью приближает к нам прошлое, поэтому так ценны для нас рассказы таких писателей, каким был Гиляровский.

(25)Есть люди, без которых трудно представить себе существование общества и литературы, и не важно, много или мало они написали. (26)Важно, что они жили, что вокруг них кипела литературная и общественная жизнь, что вся современная им история страны преломлялась в их деятельности. (27)Важно то, что они определяли собой своё время.

(28) Таким был Владимир Алексеевич Гиляровский — поэт, писатель, знаток Москвы и России, человек большого сердца, блистательный образец талантливости нашего народа.

* Константин Георгиевич Паустовский (1892—1968) русский советский писатель, современному читателю более всего известен как автор рассказов и повестей о природе. Литературное наследие Г.К Паустовского составляют, кроме того, разнообразные по тематике повести («Кара-Бугаз» «Судьба Шарля Лонсевиля», «Колхида», «Северная повесть» и др.), а также биографические повести и очерки о людях искусства — известных художниках и писателях.

(1)После завтрака Миша собрался уйти, но мама остановила его:

(2)— Ты куда?

(3)— Пойду пройдусь.

(4)— На двор?

(5)— И на двор зайду.

(6)— А книги кто уберёт?

(7)— Мне сейчас некогда.

(8)— Я должна за тобой убрать?

(9)— Ладно, — пробурчал Миша. (10)— Ты всегда так: пристанешь, когда у меня каждая минута рассчитана!

(11)В шкафу полка Миши вторая снизу. (12)Вообще шкаф книжный, но он используется одновременно под бельё и под посуду. (13)Другого шкафа у них нет.

(14)Миша вытащил книги, подмёл полку сапожной щёткой, покрыл газетой «Экономическая жизнь». (15)3атем уселся на полу и, разбирая имевшиеся в его распоряжении богатства, начал их в порядке устанавливать.

(16)Первыми он поставил два тома энциклопедии Брокгауза и Ефрона. (17)Это самые ценные книги. (18)Если иметь все восемьдесят два тома, то и в школу ходить не надо: выучил весь словарь — вот и получил высшее образование.

(19)3а Брокгаузом становятся «Мир приключений» в двух томах, собрание сочинений Н.В.Гоголя в одном томе, Толстой — «Детство. Отрочество. Юность». (20)Марк Твен — «Приключения Тома Сойера».

(21)А это что? (22)Гм! (23)Чарская... (24)«Княжна Джаваха»... (25)Слезливая девчоночья книжонка. (26)Только переплёт красивый. (27)Нужно выменять её у Славки на другую. (28)Славка любит книги в красивых переплётах.

(29)С книгой в руке Миша влез на подоконник и открыл окно. (30)Шум и грохот улицы ворвались в комнату. (31)Во все стороны расползалась громада разноэтажных зданий. (32)Решётчатые железные балконы казались прилепленными к ним, как и тонкие пожарные лестницы. (ЗЗ)Москва-река вилась извилистой голубой лентой, опоясанной чёрными кольцами мостов. (34)Возвышался золотой купол храма Спасителя, сияя тысячью солнц, и за ним Кремль устремлял к небу верхушки своих башен.

(35)Миша высунулся из окна и крикнул:

(36)— Славка-а-а!..

(37)В окне третьего этажа появился Слава — болезненный мальчик с бледным лицом и тонкими длинными пальцами.

(38)Его дразнили «буржуем» за то, что он носил бант, играл на рояле и никогда не дрался. (39)Его — певица, а отец — главный инженер фабрики имени Свердлова, той самой фабрики, где работают Мишина мама, Генкина тётка и многие жильцы этого дома. (40) Фабрика долго стояла, а теперь она готовится к пуску.

(41)— Славка, — крикнул Миша, — давай меняться! (42)— Он потряс книгой. (43)Шикарное произведение! (44)«Княжна Джаваха». (45)3ачитаешься!

(46)— У меня есть эта книга.

(47)— Неважно. (48)Смотри, какая обложка! (49)А? (50)Ты мне дай, пожалуйста, «Овода».

(51)— «Овода» не дам, даже не проси!

(52)— Потом сам попросишь, но уже не получишь...

(53)— Ты когда во двор выйдешь? — спросил Слава.

(54)— Скоро.

(55)— Приходи к Генке, я буду у него.

(56)— Ладно.

(57) Миша слез с окна, поставил книгу на полку. (58)Пусть постоит, пока осенью в школе он её обменяет на что-нибудь поважнее, подобное тому, что уже стоит у него на полке. (59)Вот они — эти книжечки! (60)«Кожаный чулок», «Всадник без головы», «Восемьдесят тысяч вёрст под водой», «В дебрях Африки»... (61)Ковбои, прерии, индейцы, мустанги...

(62)Так. (бЗ)Теперь учебники: Кисёлев, Рыбкин, Краевич, Шапошников и Вальцев, Глезер и Петцольд... (64)В прошлом году их редко приходилось открывать. (65)Когда в школе не было дров и в замёрзших пальцах не держался мел, ребята ходили туда из-за пустых, но горячих даровых щей. (66)Не только, конечно, во щах было дело — учиться тоже хотелось, но трудно было учиться суровой голодной зимой тысяча девятьсот двадцать первого года.

* Анатолий Наумович Рыбаков (1911—1998) — русский писатель. Автор романов и повестей «Кортик», «Бронзовая птица», «Водители», «Тяжёлый песок».

(1)Зоя Алексеевна, первая учительница Кирилла, жила в старом двухэтажном доме, на первом этаже. (2)Раньше, давным-давно, Кирилл не раз бывал здесь. (3)И сейчас, очутившись вновь в этой квартире, тринадцатилетний подросток на миг почувствовал себя третьеклассником, прибежавшим сюда разучивать к первомайскому празднику песню.

(4)По мягким домашним половикам Кирилл вслед за своей пожилой учительницей вошёл в слабо освещённую комнату. (5)В знакомую комнату с письменным столом и книгами, с пианино под вязаной накидкой, с узким тканевым диваном...

(6)— Садись, Кирюша… (7)Вот сюда, на диван. (8)А я в кресло, — сказала Зоя Алексеевна, решив продолжить тот серьёзный разговор, который они начали ещё на улице. (9)— Милый мой, храбрый, непреклонный Кирилл! (10)Ты был, конечно, прав, когда сегодня на меня обиделся, что я на какое-то время поверила сплетням о том, будто это ты украл кошелёк у студентки-практикантки... (11)Но всё-таки прав не «по-всякому», как ты выразился. (12)Ты ещё мальчик... (13)Не обижайся, быть мальчиком прекрасно. (14)Только вы, мальчики, обо всём судите слишком решительно. (15)Вы просто ещё не знаете, что люди меняются... (16)Хотя сами меняетесь каждый день...

(17)Кирилл негромко возразил:

(18)— Характер, как ни крути, всё равно остаётся...

(19)— И характер меняется, и взгляды... (20)Да посмотри на себя.

(21)Разве ты был таким? (22)Ты был молчаливый, застенчивый и, не обижайся уж, боязливый даже. (23)Чуть чего — в слёзы. (24)А теперь...

(25)— Но я же не стал подлецом! (26)Ой, простите...

(27)— Ничего. (28)Конечно, ты не стал. (29)Но бывают и горькие примеры... (30)Вот посмотри.

(31)Из ящика письменного стола она достала пачку фотографий, нашла нужный снимок и протянула его Кириллу.

(32)Был сфотографирован класс. (33)Наверно, третий. (34)Видимо, снимок был старый: мальчишки в пиджаках без погончиков, стрижки совсем короткие — чубчики да ёжики. (35)И Зоя Алексеевна, сидящая среди ребят, выглядела гораздо моложе.

(36)— Это двенадцать лет назад... (37)Взгляни на этого мальчика...

(38)Рядом с Зоей Алексеевной сидел мальчишка с широким улыбчивым ртом и большущими тёмными глазами.

(39)— Все его любили, — сказала Зоя Алексеевна. (40)— Проказник был, но добрая душа. (41)За мной по пятам ходил, хотя я и страшно сердилась иногда на него, если он вытворял какую-нибудь проделку... (42)Получили они квартиру в другом районе, а он с классом расставаться ни в какую не захотел. (43)Так до конца учебного года бабушка и возила его через весь город, пока он не перешёл в четвёртый... (44)А в восьмом он украл из библиотеки магнитофон. (45)Потом, через два года, целой группой они напали на пенсионера, ограбили и избили…

(46)Зоя Алексеевна осторожно взяла у Кирилла снимок и тихо сказала:

(47)— И это, Кирюша, не единственный случай, поэтому, увы, нельзя быть уверенным в человеке до конца. (48)А теперь взгляни сюда. (49)Узнаёшь?

(50)Кирилл взглянул, и его загорелое лицо засияло — он даже засмеялся от неожиданности. (51)Ещё бы не узнать! (52)Это был их третий «В» в майском походе.

(53)— Видишь, Кирилл, здесь, в третьем классе, вы все хорошие...

(54)Но ведь, хочешь не хочешь, кто-то виноват. (55)Кроме ребят из вашего класса, сегодня никого у раздевалки не было, когда злополучный кошелёк пропал... — с грустью в голосе продолжила Зоя Алексеевна. (56)— Ты меня упрекнул в предательстве, когда я поверила слухам о тебе. (57)Но тот, кто украл, тоже предал. (58)Меня. (59)Тебя. (60)Всех ребят. (61)Я рада, что это оказался не ты, Кирюша. (62)Но, стало быть, кто-то другой из твоих одноклассников, таких одинаково хороших и милых в детстве, какими я вас помню, оказался сегодня вором и предателем…

* Владислав Петрович Крапивин (род. в 1938 году) — советский и российский детский писатель, автор книг о детях и для детей, в том числе фантастических. Книги Владислава Крапивина неоднократно переиздавались в Польше, Чехословакии, Болгарии, Германии, Японии, Венгрии, переводились на английский, испанский, персидский и другие языки.

(1)Отец пришёл домой изрядно вымотанный, но в хорошем настроении.

(2)— Дитя моё, — обратился он к сыну, — что же это получается? (3)Не успел отец прилететь из командировки, как его уже тянут в школу к классному руководителю. (4)Посреди рабочего дня! (5)Бред какой-то!

(6)Кирилл тут же стал всё объяснять отцу: что он на самом деле не виноват, что Ева Петровна его обвинила несправедливо, даже не разобравшись в ситуации, что его это обидело и поэтому он повёл себя не очень вежливо.

(7)— Ева Петровна твоё сегодняшнее поведение считает вызывающим, ужасающим, подрывающим основы педагогики, — добродушно подытожил отец после рассказа сына. (8)Он знал, что Кирилл не виновен, хотя и считал, что тот мог проявить больше понимания.

(9)— А ты как считаешь? — спросил Кирилл, с любопытством глядя на отца. (10)Однако отец ничего не ответил, только быстрее заходил по комнате из угла в угол.

(11)Кирилл снисходительно вздохнул:

(12)— Трудное у тебя, папа, положение. (13)Согласиться с Евой Петровной тебе совесть не позволяет. (14)А сказать, что твой сын прав и что он ни в чём не виноват, непедагогично. (15)Да?

(16)Отец громко возразил:

(17)— Не городи чепуху, сынок! (18)«Педагогично, непедагогично»… (19)Ты же понимаешь, что не в педагогике дело, а в человеческих отношениях.

(20)— Пап, я вот что хотел спросить: как ты думаешь, почему наша Ева Петровна такая? — обратился к отцу Кирилл.

(21)— Какая «такая»? (22)В общем-то, обыкновенная, — ответил отец. — (23)Наверное, ты слишком сурово на неё смотришь.

(24)— Ага. (25)Ты ещё скажи: «Какое ты имеешь право обсуждать взрослого человека?» (26)А как жить, чтобы не обсуждать? (27)Всё равно обсуждается — не вслух, так в голове. (28)И не получается по-другому: мозги-то не отключишь.

(29)— Видишь ли, Кир... (30)Обсуждать и судить — разные вещи. (31)Чтобы судить, надо понимать. (32)Ты пробовал понять Еву Петровну, устающую каждый день в школе, издёрганную хлопотами в семье? (33)Возможно, имеющую проблемы со здоровьем. (34)И тем не менее работающую с полной отдачей. (35)Ради вас.

(36)— Ради нас? (37)А нас она спросила, нужно ли нам это?

(38)— Подожди. (39)Я сегодня с ней беседовал и вижу: она искренне убеждена, что поступает правильно, она отдаёт своей работе массу сил.

(40)А то, что она не всегда вас понимает, ну что ж...

(41)— Вот видишь! (42)Она не понимает, а мы должны, да?!

(43)— Кирилл, дорогой мой, — медленно сказал отец. (44)— Человеческие отношения — это ведь не рынок, где торговля и обмен товарами: ты мне дал столько, а я тебе за это столько... (45)Нельзя так мерить: ты проявил столько понимания, и я тебе буду отмерять равную дозу. (46)И с добротой так нельзя. (47)И тем более с обидами. (48)Чем лучше человек, тем добрее он к другим и тем больше понимает других людей. (49)Потому что он такой сам по себе, а не потому, что ждёт воздаяния за доброту... (50)Кир, ты сейчас не спорь, ты просто подумай.

(51)— Ладно, — вздохнул Кирилл.

(52)Отец обнял его за плечи.

(53)— Ты пока дерёшься со злом, с несправедливостью по-мушкетёрски.

(54)А нельзя ведь постоянно всё в жизни решать, как в бою, на шпагах. (55)Человеческое понимание — это, если хочешь, тоже мощное оружие в борьбе за справедливость... (56)Если ты постараешься поглубже, с пониманием взглянуть на свою учительницу Еву Петровну, может, и она станет добрее.

* Владислав Петрович Крапивин (род. в 1938 году) — советский и российский детский писатель, автор книг о детях и для детей, в том числе фантастических. Книги Владислава Крапивина неоднократно переиздавались в Польше, Чехословакии, Болгарии, Германии, Японии, Венгрии, переводились на английский, испанский, персидский и другие языки.

(1)— Начнём, — сказала Ева Петровна. (2)— На собрании нашего класса стоит сегодня один вопрос. (3)Векшин бросил нам упрёк, что мы не хотим разбираться в ситуации с кражей кошелька. (4)Вот и пусть он всё расскажет, объяснит, а отряд разберётся.

(5)— Какой отряд? — спросил Кирилл.

(6)— Что? (7)Векшин, ты о чём? (8)Хочешь сказать, что здесь нет отряда?

(9)— В отрядах не бывает собраний, — хмуро сказал Кирилл.

(10)— В отрядах бывают сборы.

(11)— Ах вот что! (12)Тогда, Векшин, можешь считать, что у нас сбор, раз тебе так хочется.

(13)— А на сборах командуют ребята, а не учителя, — негромко, но упрямо продолжал Кирилл.

(14)— Великолепно! (15)Пусть Черепанова командует. (16)Она, кажется, ещё председатель совета отряда.

(17)Женька взглянула на Кирилла и попросила:

(18)— Кирилл, расскажи...

(19)— Расскажу, — отозвался Кирилл. (20)Подумал и вышел к доске, обернувшись к классу. (21)— Теперь всё равно... (22)В общем, есть такой Дыба. (23)Амбал лет шестнадцати. (24)У него компания. (25)Жульё всякое и шпана. (26)Издевались они над Чирком, — объяснил Кирилл и ощутил подозрительное щекотание в горле, предвещавшее слёзы. (27)Этого ещё не хватало! (28)Он переглотнул, отвёл взгляд в сторону и стал смотреть в приоткрытое окно. (29)Повторил:

(30)— Издевались. (31)Деньги выколачивали. (32)Ему надо было Дыбе рубль отдать, а у него не было. (33)А его бы избили. (34)Ну и полез Чирков в карман студентки-практикантки. (35)А кошелёк положить на место не успел. (36)Потом с перепугу в речку его выкинул, даже не посмотрел, сколько в нём денег. (37)В общем, только рубль взял, один, металлический...

(38)Вот и вся история.

(39)Долго было тихо, потом Кубышкин спросил:

(40)— А откуда ты узнал?

(41)— Дыба хвастал рублём. (42)Я догадался. (43)Да Чирок и не отпирался...

(44)— Он сознался, а ты решил скрыть от нас его вину, — подвела итог Ева Петровна. (45)— Но разве товарищи не имеют права всё это знать?

(46)— Да не было у него товарищей, — устало сказал Кирилл. — (47)Когда ему было плохо, никто из нас о товариществе не вспомнил, так что о чём тут говорить... (48)Никто же не заступился за него перед Дыбой, хотя все вместе мы могли бы утереть нос этой шайке, и ничего бы этого не случилось. (49)А как обсуждать — сразу «товарищи»...

(50)— Подожди-ите, — медленно, растягивая слово, произнесла Ева Петровна. (51)— Векшин, кажется, хочет сказать, что в отряде нет дружбы. (52)Так я поняла?

(53)Кирилл кивнул.

(54)— Какое ты имеешь право делать такие заявления? (55)Может быть, и остальные согласны с Векшиным? (56)Райский, ты согласен?

(57)Олег встал и поправил очки.

(58)— Ну, Векшин, в принципе, в чём-то прав... (59)Наше объединение носит формальный характер...

(60)Раздался смех.

(61)— Не смешно! — вдруг резко сказал Райский. (62)— Могу проще. (63)Пока на нас орут, мы делаем, что велят. (64)А без няньки и кнута ни на что не способны.

(65)— Кто ещё хочет высказаться? — спросила Ева Петровна, демонстративно отвернувшись от Райского.

(66)Высказаться захотела Элька Мякишева.

(67)— Бессовестный ты, Векшин! (68)Так говоришь про всех! (69)А у нас такая пионерская работа за прошлый год! (70)Мы ж триста писем получили со всей страны, если хочешь знать. (71)У нас столько друзей из разных республик по переписке! (72)У нас вон даже с болгарскими пионерами переписка налажена!

(73)— А Чирок? — сказал Кирилл.

(74)— Что — Чирок?

(75)— Ему от твоей переписки ни жарко ни холодно! (76)Где был отряд, когда Чирка избивали, а?

(77)— А где был ты? — спросила Ева Петровна. (78)— Ты взял на себя роль судьи. (79)А разве ты уже не в отряде?

(80)Но Кирилл заранее знал, что она это спросит, и был готов ответить.

(81)— Нет, я тоже виноват, — сказал он. (82)— Но я хоть не оправдываюсь и не кричу, что у нас везде друзья. (83)Друзья по переписке всюду, а между собой подружиться не умеем — неправильно это...

* Владислав Петрович Крапивин (род. в 1938 году) — советский и российский детский писатель, автор книг о детях и для детей, в том числе фантастических. Книги Владислава Крапивина неоднократно переиздавались в Польше, Чехословакии, Болгарии, Германии, Японии, Венгрии, переводились на английский, испанский, персидский и другие языки.

(1)Подъём по дороге, ведущей к дому, был крутой. (2)Кирилл остановился, соскочил с седла и пошёл по тёплому асфальтовому тротуару, держа велосипед за руль. (3)Было безлюдно, цвели в придорожной канаве маленькие ромашки, и совсем по-летнему гудел в траве у деревянного забора шмель.

(4)До верха было ещё далеко, когда, раздвинув доски в заборе, навстречу Кириллу вышли Дыба и незнакомый парень.

(5)Они встали на дороге.

(6)Кирилл вспомнил слова из песни про пять минут на решение и пять секунд на бросок. (7)Сейчас пяти минут не было. (8)Пяти секунд — тоже.

(9)Была, пожалуй, секунда, чтобы рывком развернуть велосипед и прыгнуть в седло. (10)Но в эту секунду Кирилл успел понять и решить многое. (11)Он почувствовал, что, если теперь спасётся бегством, всегда потом придётся бегать и прятаться. (12)И получится, что они с Дыбой одинаковы: если сильный, то король, а если слабее — поджимай хвост.

(13)Кирилл шагнул вперёд.

(14)Дыба заухмылялся.

(15)— Поначалу все гордые... — сказал он.

(16)Его приятель растянул бледные губы. (17)Это, видимо, тоже была улыбка, но какая-то бесцветная. (18)Кирилл увидел тёмные щербатые зубы.

(19)Ещё он заметил, что у парня слезятся глаза, а лицо словно припорошено серой пылью. (20)«Насквозь, дурак, прокурен», — машинально подумал Кирилл.

(21)— Ну, ставь машину, поговорим, — небрежно предложил Дыба. — (22)Драпануть всё равно не успеешь.

(23)— Успел бы, если бы хотел! — сказал Кирилл и дёрнул руль, на который Дыба положил руку. (24)— Не цапай, я потом не отчищу.

(25)Он прислонил велосипед к забору.

(26)— Ну, чего надо?

(27)Они стояли в метре от него. (28)Дыбин приятель смотрел равнодушно, а Дыба всё ухмылялся. (29)Он хотел казаться обрадованным, но в ухмылке проскальзывало разочарование: пойманный Кирилл вёл себя не по правилам.

(30)Потом Дыба перестал улыбаться и спросил:

(31)— Тебя, цыплёночек, когда-нибудь били? (32)По-настоящему?

(33)— Это по-бандитски, значит? (34)Как вы Чирка? — прищурившись, произнёс Кирилл.

(35)Дыба снисходительно разъяснил:

(36)— Не, Чирка мы для воспитания. (37)Чтобы слушался. (38)А как по-настоящему, сейчас узнаешь.

(39)Кирилл быстро глянул по сторонам: нет ли прохожих? (40)Было пусто.

(41)Но Кирилл не убежал. (42)Он не хотел бежать — нельзя! (43)Ему хотелось отомстить. (44)За всё... (45)За Чирка, за свою боль, за всех, над кем они издевались! (46)Отомстить за всех, кого они ещё могут обидеть, избить!

(47)…Бой был неравный: двое против одного. (48)Неизвестно, чем бы это всё закончилось: у Кирилла уже почти не осталось сил, хотя сдаваться он не собирался. (49)Но вдруг сквозь гудящую боль во всём теле он услышал далёкий тонкий голос:

(50)— Кир, держись! (51)Кир, я сейчас!

(52)Это летел на велосипеде маленький Митька-Маус. (53)Он не тормозил на спуске. (54)Наоборот, он так вертел педали, что коленки его мелькали на солнце, будто зайчики на жёлтых лопастях ветряка. (55)Он вцепился в руль одной рукой, а в другой, как палицу, поднял кривой тяжёлый сук, схваченный где-то по дороге.

(56)Услышав крик, Дыба с приятелем скрылись. (57)Видимо, они решили, что за горластым пацанёнком идёт подмога: им и в голову не могло прийти, что такой маленький парнишка осмелится броситься на помощь в одиночку. (58)Они же не знали, что вчера Кирилл и Митька договорились всегда заступаться друг за друга. (59)А дружба не боится страха.

* Владислав Петрович Крапивин (род. в 1938 году) — советский и российский детский писатель, автор книг о детях и для детей, в том числе фантастических. Книги Владислава Крапивина неоднократно переиздавались в Польше, Чехословакии, Болгарии, Германии, Японии, Венгрии, переводились на английский, испанский, персидский и другие языки.

(1)У Тоника было тяжело на душе. (2)Все мальчишки поверили, что он непременно прыгнет с парашютной вышки. (3)А он не прыгнул. (4)Конечно, причина была не в его трусости, а в том, что Женька Мухин, отвечающий за прыжки с парашютом, не разрешил. (5)Казалось бы, к чему тревожиться: раз прыжок был отменён не по вине Тоника, значит, с него и взятки гладки! (6)Вот если бы Женька разрешил… (7)А если бы Женька разрешил? (8)Прыгнул бы или нет? (9)А вдруг бы струсил? (10)Тогда, получается, он обманул ребят, которые поверили в его смелость. (11)«Нечестно это», — твердила неугомонная совесть мальчишки.

(12)Мальчик, растревоженный этими мыслями, лёг щекой на подоконник. (13)Стояла августовская ночь, с горьким запахом полыни, с горящими в холодном небе белыми звёздами. (14)Но тут на парнишку словно нашлоозарение, и он резко поднялся со стула.

(15)В голове пульсировала только одна мысль: пусть Женька Мухин будет у себя на месте, ведь тот сегодня должен ночевать в будке подле вышки.

(16)Когда Тоник, затаив дыхание, вошёл в будку, Женька удивился:

(17)— Ты зачем здесь?

(18)— Я думал... — начал незваный гость. — (19)Может быть, можно сейчас. (20)Темно ведь, и никого нет...

(21)— Прыгнуть? — спросил Мухин.

(22)— Да, — мальчишка не волновался. (23)Было ясно, что Женька не разрешит: слишком уж он сурово смотрел на ночного посетителя и долго молчал. (24)Но вдруг Мухин легко вскочил.

(25)— Пойдём!

(26)Что-то ухнуло и замерло внутри у Тоника. (27)После яркого света ночь показалась абсолютно чёрной. (28)Он понял: вот сейчас придётся прыгать, осталось совсем немного, уже скоро. (29)Очень скоро. (30)Через минуту. (31)И в этот миг стало нестерпимо трудно дышать, словно кто-то холодными ладонями сдавил ему рёбра.

(32)— Сюда, — Мухин подтолкнул его к ступенькам. — (33)Ну, давай. (34)Марш вперёд.

(35)Они поднимались молча. (36)Мальчонка плотно, до боли в пальцах перехватывал холодную полоску перил. (37)Когда выбрался на площадку, он не смотрел вокруг, потому что было страшно. (38)Купол парашюта навис над ним багровыми складками.

(39)Женька надел на Тоника брезентовые лямки. (40)Застегнул пряжки на груди, на поясе, у ног. (41)Прицепил парашютные стропы и твёрдо сказал:

(42)— Ну, пошёл...

(43)И тот пошёл. (44)Надо было идти. (45)У него всё застыло внутри, а по коже пробежала электрическая дрожь. (46)Шаг, второй, третий, четвёртый. (47)Но вот обрыв. (48)Больше не сделать даже самого маленького шага.

(49)И задерживаться нельзя. (50)Остановишься хоть на секунду — и гулкий, болезненный страх окажется сильнее тебя.

(51)И мальчишка перешёл границу равновесия… (52)Пошёл!

(53)Вдруг сильный, резкий рывок бросил его назад, на доски площадки, и Тоник, ещё ничего не успевший понять, увидел над собой фигуру Мухина, который крепко держал паренька.

(54)— Нельзя, — сказал Женька. — (55)Пойми, там противовес. (56)Ты не

потянешь вниз. (57)Я ведь тебе днём то же самое говорил.

(58)Мухин отцепил парашют. (59)И повторил:

(60)— Понимаешь, нельзя...

(61)Мальчишка рванул с себя лямки и швырнул их в сторону. (62)Ему показалось, что Женька издевается над ним. (63)Он знал, что сейчас заплачет громко, взахлёб. (64)Ни за что не сдержаться, потому что в этих слезах не только обида. (65)В них должно было вылиться всё напрасное волнение, весь страх, который он держал внутри себя перед прыжком.

(66)Мухин ладонями сжал плечи Тоника. (67)И сказал негромко:

(68)— Ведь не жалко мне. (69)Но, честное слово, нельзя.

(70)Тот стих.

(71)— Ведь ты бы прыгнул, — сказал Женька, не отпуская его. (72)— Ты бы всё равно прыгнул, потому что я поймал, когда ты уже падал. (73)Главное-то знать, что не испугался. (74)Верно?

(75)И тут стало ясно, почему Женька так легко разрешил прыгать: Мухин понял, что для Тоника очень важно преодолеть в себе страх. (76)Доказать, что он не трус, что не зря ребята поверили ему.

* Владислав Петрович Крапивин (род. в 1938 году) — советский и российский детский писатель. Книги Владислава Крапивина неоднократно переиздавались в Польше, Чехословакии, Болгарии, Германии, Японии, Венгрии, переводились на английский, испанский, персидский и другие языки.

(1)Вечернее солнце светило в спину, и впереди Максима — третьеклассника, готовящегося послезавтра стать пионером, — на асфальте смешно шагала удивительно длинная и тонконогая тень. (2)Она прихрамывала. (3)Потому что Максим тоже прихрамывал: опять стало болеть перевязанное колено. (4)И во всём теле, как тяжёлая вода, колыхалась усталость.

(5)Проходя мимо витрины булочной, Максим глянул на своё отражение в стекле. (6)Да-а… (7)Вид, конечно, не тот, что утром. (8)Обшлага и локти у рубашки серые, верхняя пуговка на жилете висит на нитке, сам жилет помят, а штаны вообще в гармошку. (9)Ноги побиты и поцарапаны, словно Максим дрался со стаей камышовых котов. (10)Мама, конечно, огорчится… (11)А впрочем, ладно! (12)Он, пересиливший в себе за один короткий день столько страхов, возвращается победителем, а победителей, говорят, не судят.

(13)Тут Максим глотнул и торопливо отошёл от витрины. (14)Потому что, кроме самого себя, он разглядел за стеклом батоны и поджаристые караваи. (15)А у него, в потоке сегодняшних приключений не успевшего поесть, от голода мягко кружилась голова. (16)Ох, скорей бы домой! (17)Жаль, что бежать сил нет.

(18)На углу стояла тележка с навесом и надписью «Пирожки». (19)Пожилая, с морщинистым лицом продавщица в белом халате и крах маленой шапочке шуршала промасленными бумагами. (20)Максим, глотая слюну, подошёл и протянул пять рублей, заботливо положенные мамой в маленький кармашек, чтобы он пообедал в течение дня, а сдачу принёс домой в целости и сохранности.

(21)— Дайте, пожалуйста…

(22)Женщина выпрямилась так быстро, что Максим не договорил, и резко бросила:

(23)— Нету сдачи! (24)Ты бы ещё сто рублей дал! (25)Не видишь, что ли, деньги уже сдала!

(26)Как он мог видеть? (27)Белобрысый мальчишка, ещё совсем маленького роста, видел только пирожки — пузатые, золотистые. (28)Они ароматной горой возвышались в алюминиевой корзине. (29)Они были, наверное, с мясом и рисом…

(30)Максим пожал плечами и с неприятным чувством пошёл прочь, стараясь не хромать. (31)В конце концов, не умрёт же он! (32)Чем стоять и клянчить, лучше потерпеть, потому что Максимка не любил унижаться.

(33)А из-за спины донеслось ворчание:

(34)— От горшка два вершка, а с такими деньгами…

(35)Откуда они берутся, такие вредные люди? (36)И эта, и Марина, несправедливо обвинившая Максимку в воровстве, и та тётка за забором, накричавшая на него ни за что… (37)Все эти мысли крутились в голове мальчонки, когда он вдруг услышал тот же голос, который, правда, звучал уже как-то по-иному:

(38)— Мальчик! (39)Мальчик, подожди!

(40)Что ей ещё надо? (41)Придраться хочет, откуда деньги? (42)Максим остановился, посмотрел назад.

(43)— Мальчик! — позвала продавщица несердито. (44)— Подойди сюда.

(45)Он опять пожал плечами и подошёл.

(46)— Возьми, дружок, скушай,— сказала продавщица и протянула пирожок, аккуратно завёрнутый в бумажную салфетку.

(47)— Да что вы, не надо,— торопливо произнёс Максим и, кажется, покраснел.

(48)— Возьми, возьми, не сердись.

(49)Она была теперь совсем не злая. (50)Улыбчивая и чуточку виноватая.

(51)«Спасибо, не хочу», — хотел сказать Максим, но пирожок был такой изумительно аппетитный, что рука, не медля ни секунды, потянулась к нему сама. (52)А язык сам сказал:

(53)— Спасибо большое…

(54)— Кушай на здоровье. (55)Не обижайся на старую, это я на солнце настоялась, умаялась за день…

(56)Максим ещё раз сказал спасибо и пошёл, оглядываясь и думая о том, как всё-таки странно устроен мир: не сразу поймёшь, хороший человек или плохой, сердитый или добрый, и почему это происходит.

* Владислав Петрович Крапивин (род. в 1938 году) — советский и российский детский писатель. Книги Владислава Крапивина неоднократно переиздавались в Польше, Чехословакии, Болгарии, Германии, Японии, Венгрии, переводились на английский, испанский, персидский и другие языки.

(1)Недалеко от скалистого берега резвились на поверхности океана дельфины. (2)Вдруг один из них отделился, громко фыркнул, как бы отвечая на призывный сигнал трубы, и быстро поплыл к скале. (3)Вскоре ловцы жемчуга снова увидели этого дельфина, только теперь на его спине сидело, как на лошади, странное существо. (4)Чудовище обладало телом человека, а на лице его виднелись преогромные, как старинные часы-луковицы, глаза, сверкавшие в лучах солнца подобно фонарям автомобиля. (5)Кожа, казалось, отливала нежным голубым серебром, а кисти рук походили на лягушечьи — тёмно-зелёные, с длинными пальцами и перепонками между ними. (6)Странное существо держало в руке длинную витую раковину и трубило, затем оно засмеялось весёлым человеческим смехом, что-то крикнуло, похлопало лягушечьей рукой по лоснящейся спине дельфина, и они вместе понеслись по водяной глади океана.

(7)Ловцы невольно вскрикнули.

(8)Необычный наездник обернулся, увидел людей, с быстротой ящерицы соскользнул с дельфина и скрылся в воде.

(9)Весь этот необычный выезд занял не более минуты, но зрители долго не могли прийти в себя от изумления.

(10)Скоро лодки рассеялись по заливу. (11)На каждой было два ловца: один нырял, другой вытаскивал ныряльщика, а потом они менялись ролями.

(12)Вода была очень тёплая и прозрачная: на дне отчётливо был виден каждый камешек. (13)Ближе к берегу со дна поднимались кораллы — неподвижно застывшие кусты подводных садов. (14)Мелкие рыбёшки, отливавшие золотом и серебром, шныряли между этими кустами.

(15)Ныряльщик опустился на дно и, согнувшись, начал быстро собирать раковины и класть в привязанный на боку мешочек. (16)Его товарищ по работе, местный индеец, держал в руках конец верёвки и, перегнувшись через борт лодки, смотрел в воду.

(17)Вдруг он увидел, что ныряльщик вскочил на ноги так быстро, как только мог. (18)Взмахнул руками, ухватился за верёвку и дернул её так сильно, что едва не стянул напарника в воду. (19)Лодка качнулась. (20)Ныряльщик ловко взобрался на неё, глаза его были расширены. (21)Широко раскрыв рот, он с испугом вымолвил:

− (22)Акула. (23)Нам конец.

(24)В воде творилось что-то неладное. (25)Маленькие рыбки, как птицы, завидевшие коршуна, спешили укрыться в густых зарослях подводных лесов.

(26)И вдруг индеец увидел, как из-за выступавшей подводной скалы показалось что-то похожее на багровый дым, который медленно расползался во все стороны, окрашивая воду в розовый цвет. (27)Появилась акула, медленно повернулась, затем исчезла за выступом скалы. (28)Багровый подводный дым мог быть только кровью, разлитой на дне океана. (29)Что там произошло? (30)Индеец посмотрел на своего товарища, но тот неподвижно лежал на спине, ловя воздух широко раскрытым ртом, и бессмысленно глядел в небо. (31)Прошло несколько минут, и ныряльщик наконец пришёл в себя, но как будто потерял дар речи — только мычал, качал головой и отдувался, выпячивая губы.

− (32)Говори! — крикнул индеец, с силой тряхнув напарника.

(33)Тот покрутил головой и сказал глухим голосом:

− (34)Видал морского дьявола, он спас меня от акулы.

− (35)Да говори же! — кричали изо всех сил ловцы, собравшиеся возле лодки.

− (36)Смотрю — акула, плывёт прямо на меня. (37)Конец мне! (38)Большая, чёрная, уже пасть открыла, сейчас есть меня будет. (39)Вижу: ещё кто-то

плывёт.

− (40)Другая акула?

− (41)Дьявол! (42)Тот самый, который играл с дельфином. (43)Лапы, как у лягушки. (44)Сам блестит, как рыба чешуёй. (45)Поплыл к акуле, сверкнул лапой — шарк! (46)Кровь из брюха акулы…

− (47)Чудеса! (48)Чудовище спасает человека!

− (49)Это морской бог приходит на помощь бедным, — поправил ныряльщика старый индеец.

(50)Весть быстро разлетелась по лодкам, плававшим в заливе.

* Александр Романович Беляев (1884—1942) — писатель-фантаст. Среди наиболее известных его произведений — научно-фантастический роман «Человек-амфибия», в котором сочетаются научность и занимательность. Это произведение не только об удивительном Ихтиандре, которого молва окрестила «морским дьяволом», оно также о любви и предательстве, благородстве и корысти людей.

(1)Ещё ночь, но скоро рассвет. (2)Ихтиандр идёт по песчаной дорожке сада, которая еле видна, под ногами потрескивает ракушечный песок. (3)Он думает о наставлениях отца, доктора Сальватора, который когда-то, спасая больного Ихтиандра от смерти, пересадил ему жабры молодой акулы. (4)С тех пор юноша мог жить и на земле, и под водою, но о жизни моря знал больше, чем о жизни людей.

(5)Он не спеша надевает большие очки с толстыми стёклами, затем выдыхает из лёгких воздух и прыгает в воду. (6)Несколько сильных движений руками, и Ихтиандр, человек-рыба, оказывается в родной водной стихии. (7)Он видит, как в глубине мелькают голубоватые искры рыбок-ночесветок, как тускло-красные медузы легко, как в танце, опускаются на дно. (8)Приближается рассвет, и светящиеся животные медленно тушат свои фонарики.

(9)Вот луч солнца упал на воду, и она сразу позеленела, засверкали мелкие водяные пузырьки, зашипела пена. (10)Недалеко от юноши резвятся его друзья, дельфины, поглядывая на него весёлыми, хитрыми, любопытными глазами. (11)Они всегда, как бы невзначай, оказываются рядом, где бы Ихтиандр ни появился. (12)Их лоснящиеся тёмные спины мелькают среди волн. (13)Человек-амфибия смеётся, ловит дельфинов, плавает вместе с ними. (14)Ему кажется, что и этот океан, и эти дельфины, и это небо и солнце созданы только для него.

(15)Однако бездействие скоро надоедает, и юноша устремляется к отмели, где гибнут беспомощные крабы, медузы, морские звёзды. (16)Ихтиандр любит спасать выброшенных на берег животных.

(17)Вынырнув на поверхность, юноша заметил на волнах какой-то предмет, похожий на кусок белого паруса с рыбачьей лодки. (18)Подплыв поближе, он с удивлением увидел молодую женщину, привязанную к доске. (19)Неужели эта красивая девушка мертва? (20)Человек-амфибия был так взволнован своей находкой, что у него впервые появилось враждебное чувство

к океану.

(21)Быть может, девушка только потеряла сознание? (22)Он ухватился за доску и быстро направился к берегу.

(23)Ихтиандр плыл, напрягая все свои силы, только иногда делал короткие остановки, чтобы поправить голову девушки, и нежно шептал ей, как рыбке, попавшей в беду: (24)«Потерпи, бедная, немного!»

(25)Он хотел, чтобы девушка открыла глаза, но боялся испугать её. (26)Не снять ли очки и перчатки? (27)Но на это уйдёт время, а плыть без перчаток будет труднее.

(28)Вот и полоса прибоя. (29)Человек-амфибия вынес девушку на прибрежный песок, отвязал от доски, перенёс в тень разросшихся кустарников и начал делать искусственное дыхание.

(30)Ему показалось, что веки её дрогнули и ресницы шевельнулись. (31)Она жива! (32)Теперь он должен уйти, чтобы не испугать незнакомку. (33)Но можно ли оставить её одну, такую беспомощную? (34)Пока юноша раздумывал, послышались чьи-то тяжёлые шаги. (35)Он вдруг вспомнил наказ отца не попадаться людям на глаза. (36)Колебаться нельзя, и Ихтиандр бросился в воду, нырнул, поплыл под водой к скале и, скрываясь между обломками камней, стал наблюдать за берегом.

(37)Вот девушка открывает глаза, приподнимает голову. (38)Мужчина о чём-то горячо говорит, помогает девушке встать.

− (39)Так это вы спасли меня?

− (40)Да, — отвечает он.

(41)Девушка будто не слыхала этих слов, она помолчала, а потом сказала:

− (42)Странно. (43)А мне почудилось, будто возле меня было какое-то странное доброе чудовище.

− (44)Возможно, вам показалось, — ответил её спутник.

(45)Они встали и пошли — чудесная девушка и этот нехороший смуглый человек, уверивший девушку, будто он спас её. (46)Но Ихтиандр не мог изобличить смуглого во лжи. (47)На душе стало как-то неприютно.

(48)Девушка и её спутник скрылись за дюнами, а человек-амфибия всё ещё смотрел им вслед. (49)Сердце учащённо билось: юноша теперь точно знал, что он найдёт прекрасную незнакомку во что бы то ни стало.

* Александр Романович Беляев (1884—1942) — писатель-фантаст. Среди наиболее известных его произведений — научно-фантастический роман «Человек-амфибия», в котором сочетаются научность и занимательность. Это произведение не только об удивительном Ихтиандре, которого молва окрестила «морским дьяволом», оно также о любви и предательстве, благородстве и корысти людей.

(1)Стёпка из бестолкового малыша-хныкалки постепенно превратился во вполне сознательную личность. (2)Он уже бегло читал книжки про Буратино и Волшебника Изумрудного города, высказывал здравые суждения о взрослых и знал немало анекдотов про современную жизнь. (3)К Феде теперь Стёпка стал относиться как полагается — без излишней липучести, со сдержанной преданностью, но порой и с дурашливой резвостью младшего братишки.

(4)В общем, хороший был племянник Стёпка. (5)Но…

(6)Сперва разик, потом другой попросила Ксения брата Федю отвести Стёпу в детский сад, а вечером сходить за ним. (7)И с тех пор так и повелось, потому что работала Ксения в своём ателье в полторы смены — деньги-то нужны… (8)Федя наконец не выдержал:

– (9)Хорошо, что племянник у меня только один, а то хоть разорвись!..

(10)Мама наладилась дать ему по шее (интеллигентный человек, работник гуманного медицинского учреждения!), но Федя в красивом витке ушёл от несправедливого возмездия.

– (11)Постыдился бы!

– (12)А чего? (13)Он уже большой — вон скоро семь лет стукнет! (14)Мог бы и сам из детского сада домой топать, здесь всего четыре квартала, да и переулки тихие…

– (15)Тебя-то до третьего класса в школу провожали!

– (16)А я просил, да?!

(17)Впрочем, ворчал и спорил Федя так, из упрямства. (18)На самом деле ни за что бы он не позволил Стёпке ходить одному. (19)Потому что нет-нет да и появятся в газете объявления: «Просим помочь в поисках мальчика…», «Потерялась девочка…». (20)А ещё чаще — по телевидению. (21)Жуть такая: видишь на экране фотографию мальчишки или девчонки, живое, весёлое лицо, и понимаешь, что, может быть, в это время его уже нет на белом свете.

(22)Ну, бывает, конечно, что кто-то сам убежал из дома или в лесу заблудился и потом его отыщут живого. (23)Но ведь не секрет, что есть на свете гады, для которых самая большая радость — замучить человека. (24)Особенно маленького, беззащитного. (25)При мысли, что такое может случиться и со Стёпкой, ужас прокалывал Федю ледяной иглой.

(26)В общем, за Стёпку Федя очень боялся, и порой снилось даже, что Стёпка исчез. (27)Причём сны были двух разновидностей. (28)Иногда Стёпка терялся в Городе. (29)В том Городе Фединых снов, где полузнакомые улицы приводили вдруг на океанские набережные, а обыкновенные дома перемежались с фантастическими сооружениями звёздных пришельцев. (30)Федя шёл по этому Городу со Стёпкой, и Стёпка вдруг непостижимо, в одну секунду, исчезал. (31)Шагнул в сторону — и нет его. (32)И Федя метался по тротуарам, и лестницам, и эстакадам, и каменным средневековым коридорам. (33)В томительной тревоге и жгучем нетерпении — найти, спасти и больше не отпускать… (34)Но было в этой тревоге что-то от приключений, от игры, и в глубине души Федя знал, что в Городе его снов нет настоящей опасности и он не принесёт малышу зла. (35)И постоянно грела надежда — вот за этим поворотом, за той дверью Стёпка найдется… (36)Чаще всего Федя просыпался, так и не отыскав его. (37)Но страха и горечи от такого сна, как правило, не оставалось. (38)Будто обязательно будет продолжение, где он Стёпку найдёт…

(39)Но были и другие сны, до жути похожие на реальность. (40)О том, что Стёпка ушёл из детского сада и вот уже несколько дней его нет, нет, нет… (41)И самую страшную пытку — пытку неизвестностью — Федя ощущал всеми нервами, как наяву. (42)Потому что Федя сам был виноват: не пришёл за Степкой вовремя… (43)А телевизор, как заведённый, бесстрастно вещал: «Потерялся мальчик…» (44)Усилием воли Федя сжимал страшное сновидение в комок и, открыв глаза, с облегчением мысленно произносил: «Слава Богу! Это сон!» (45)И в такие моменты Федя неизменно жалел, что иногда вот так, из упрямства, ведёт себя так, будто Стёпка ему в тягость. (46)Нет, не в тягость. (47)Ничуть. (48)Лишь бы был здоров. (49)Лишь бы был рядом.

* Владислав Петрович Крапивин (род. в 1938 году) — советский и российский детский писатель, автор книг о детях и для детей. Книги Владислава Крапивина неоднократно переиздавались в Польше, Чехословакии, Болгарии, Германии, Японии, Венгрии, переводились на английский, испанский, персидский и другие языки.

(1)Мальчик совсем не хотел встречаться с человеком, которого видел сейчас на скамейке, что стояла возле железнодорожной станции. (2)Это был физрук лагеря Станислав Андреевич. (3)Конечно, оказался он здесь неспроста.

(4)Физрук пока не видел мальчика, но всё равно нельзя было ни спрятаться, ни убежать. (5)Убегает и прячется тот, кто виноват, или тот, кто боится. (6)А мальчик знал, что не виноват, и, следовательно, не боялся. (7)Придерживая пса, мальчик медленно пошёл к скамейке.

− (8)А-га… − растянуто сказал Станислав Андреевич. − (9)Ну как?

(10)Набегался?

− (11)Я не бегал.

− (12)Ну… нагулялся, значит, − сказал физрук примирительно.

− (13)Я не гулял. (14)Я поехал домой, вы знаете.

− (15)Смотри-ка ты, домой! − воскликнул Станислав Андреевич почти

весело. − (16)Ладно, друг, кончай дурака валять. (17)И давай топать в лагерь, а то к обеду, вероятно, не поспеем. (18)Да не бойся, ничего тебе не будет, это я тебе по секрету могу сказать.

− (19)Не вернусь я… (20)Теперь я уж совсем не могу, даже если бы и хотел. (21)Видите, у меня собака. (22)Куда её девать? (23)В лагерь ведь не пустили бы… (24)Ну-ка, лежать! − (25)Он ладонью нажал лохматому, в клочьях псу, которого подобрал здесь, на станции, сегодня утром, на загривок, и тот неохотно, но покорно лёг.

(26)Физрук с усмешкой спросил:

− (27)Где ты подобрал эту зверюгу?

− (28)Подарили, — ответил Серёжа. (29)Рассказывать о том, что это бездомный пёс, мальчик не хотел: его всё равно бы не поняли.

− (30)Ну и подарочек!.. (31)За версту видно, что он самый настоящий трус.

− (32)Мне и такой хорош, − сдержанно сказал мальчик.

− (33)Да ладно тебе, − кисло сказал Станислав Андреевич. − (34)Ты много о себе воображаешь. (35)Ну, а теперь поехали! − тут Станислав Андреевич по-кошачьи шагнул к скамейке, левой рукой подхватил чемодан и куртку, а правой взял мальчика за локоть.

(36)В первую секунду мальчик замер от неожиданности: никогда в жизни ему не приходилось ещё испытывать на себе злую силу взрослого человека — папа никогда не поднимал руку на сына. (37)В следующий миг он напрягся, чтобы рвануться со всей обидой и яростью, но тут же почувствовал: напрасно. (38)Пальцы физрука, сильные, загорелые, с белыми волосинками и короткими

ногтями, охватили тонкую руку мальчика с каменной прочностью. (39)И, ощутив это, Серёжа отчётливо понял, что выхода нет. (40)Сейчас он, этот человек, в самом деле уведёт, утащит его отсюда, и никто не заступится. (41)Если кто-нибудь и встретится по дороге, то поверит, конечно, взрослому, а не мальчишке, у которого якобы сто грехов: нарушил дисциплину, сбежал из пионерского лагеря, не слушает старших…

«(42)Но это же неправда! (43)Как вы смеете! (44)Вы не имеете права!» (45)Мальчик хотел крикнуть эти слова, но помешали закипающие слёзы. (46)Бездна отчаянных слёз готова была прорваться вместо слов. (47)Но в этот миг сзади раздался короткий хрипловато-горловой звук.

(48)Мальчик и физрук разом обернулись.

(49)Пёс уже не лежал. (50)Он стоял на широко расставленных лапах. (51)Это был совершенно незнакомый пёс − с высоко вздыбленным загривком и глазами хищника. (52)Верхняя губа у него некрасиво сморщилась и открыла очень белые зубы.

(53)Мальчик опомнился первым. (54)И торопливым шёпотом сказал:

− (55)Отпустите меня немедленно, он же бросится. (56)Каменные пальцы словно оттаяли, стали мягкими и скользнули с локтя. (57)Радость мальчика была мгновенной. (58)Он коротко засмеялся.

− (59)Нок, − сказал он. − (60)Ничего, Нок. (61)Спокойно, Нок…

(62)Пёс шевельнул хвостом, но по-прежнему неотрывно смотрел на Станислава Андреевича, и шерсть на загривке не опускалась.

(63)Мальчик подошёл и взял Нока за ошейник. (64)Станислав Андреевич медленно отступил на три шага. (65)И проговорил:

− (66)Бешеный… (67)Вот накатают тебе в школу такую характеристику, что всю жизнь вспоминать будешь.

(68)Он отступил ещё на несколько шагов. (69)Потом осторожно повернулся и зашагал по тропинке к шоссе. (70)А Серёжа знал: теперь у него появился настоящий друг.

* Владислав Петрович Крапивин (род. в 1938 году) — советский и российский детский писатель, автор книг о детях и для детей. Книги Владислава Крапивина неоднократно переиздавались в Польше, Чехословакии, Болгарии, Германии, Японии, Венгрии, переводились на английский, испанский, персидский и другие языки.

(1)После инцидента с подростками, которые чуть не отняли у юных кинооператоров бесценную камеру, Оля сокрушённо сказала:

– (2)Толпа негодяев… (3)И никуда от них не спрячешься — везде они есть.

(4)Нилка, чем-то растревоженный, произнёс тихо и непримиримо:

– (5)Навсегда не спрячешься, но в нашем городе не надо, чтобы толпа была.

– (6)Куда же денешься, раз она есть, — пробормотал Борис.

– (7)Я же не вообще про город, а про который совсем наш. (8)Тот, который мы… делаем… — Нилка имел в виду тот сказочный город, который они пытались создать в своём фильме.

(9)Но на этом Нилка не кончил разговор про толпу. (10)Видно, что-то его зацепило, разбередило старую рану. (11)Он проговорил с болезненной ноткой, будто трогал языком больной зуб:

– (12)В толпе или не замечают никого, или все прут куда-нибудь стадом… (13)Папа говорит, что это синдром толпы; он мне это сказал после одного происшествия…

– (14)Какого? — спросил Федя. (15)Было почему-то жаль Нилку.

– (16)Стыдно вспоминать…

– (17)Ну, Нил, не вспоминай тогда, — покладисто сказала Оля.

– (18)Нет, я скажу. (19)Потому что … мне так легче станет… (20)Это было, когда я жил ещё в старом доме, который на улице Тургенева…

(21)И пока брели они вот такие, приунывшие, Нилка рассказал про то, что случилось два года назад.

(22)Рядом с их пятиэтажкой тянулся старый квартал, и там, в покосившемся домишке, жил старик. (23)Родственники у него или умерли, или разъехались, так что он один хозяйничал как мог. (24)Жил на пенсию, огород не вскапывал: видать, не было сил и охоты. (25)Зато однажды — то ли была это память о детстве, то ли просто чудачество — начал он среди заброшенных грядок строить игрушечный город. (26)Из глины, из гипса, из черепков и стеклянных осколков. (27)Работал каждый день: клепал из проволоки узорные решётки, лепил и сушил на солнце кирпичики, складывал из них домики и крепостные стены…

(28)Видно, он, старик этот, был с талантом и кое-что понимал в архитектуре. (29)Город — с причудливыми зданиями, с рыцарским замком посередине, с мостами через овраг — вырастал на заброшенном огороде, как маленькое чудо. (30)Сперва люди посмеивались, потом стали стоять у низкой изгороди подолгу, смотрели уже серьёзно, любуясь этой рукотворной красотой,

нашлись и помощники из ребят. (31)Выкладывали жестяными бутылочными пробками сверкающую мостовую, собирали цветные стёклышки для мозаик, резали из красного пластика кусочки для черепицы…

(32)И не знал Нилка, не понимал, откуда у местных мальчишек появился «заговор». (33)В том числе и у тех, кто днём, бывало, помогал старику. (34)И совершенно непостижимо, почему в этом заговоре оказался Нилка.

– (35)Пришли они ко мне в сумерках, позвали. (36)Говорят, «тайная операция», чтобы отомстить за кого-то. (37)Говорят, старик этот кого-то из ребят обидел, на двор не пустил… (38)Все собрались, секретно так, будто разведчики. (39)Интересно… (40)Фонарики откуда-то взяли… (41)К огороду подкрались, фонарики включили — и давай по городу камнями, как бомбами…

(42)Они торопятся, кидают, и я тоже начал, будто со мной что-то сделалось, а потом от моего камня одна башня посыпалась. (43)Знаете, будто меня самого по голове! (44)И тут у меня словно глаза открылись, я как заору: «(45)Вы что делаете, гады!» (46)Заревел — и домой… (47)Папа выскочил, а там уже никого нет. (48)И половины города нет… (49)Папа меня потом всё спрашивал: «(50)Ну а ты-то зачем пошёл? (51)Зачем кидал? (52)Ты же этот город так любил…» (53)А я только реву, потому что сам не знаю. (54)Вот тогда он и рассказал про синдром толпы…

– (55)А тебя потом ребята не били? — нерешительно спросил Федя. — (56)За то, что выдал.

– (57)Не-а… (58)Лучше бы уж били. (59)А то я мимо того огорода ходить не мог. (60)Мимо развалин… (61)Потому что как предатель…

– (62)Ты же маленький был, — попыталась утешить его Оля.

– (63)Ну да, маленький. (64)Семь с половиной!..

– (65)А старик город не восстановил? — спросил Борис.

– (66)Он чинил кое-что. (67)Но как-то уже неохотно. (68)А та башня, которую я… она так и осталась… (69)Потом мы уехали, а старик, говорят, скоро умер… (70)Может, из-за этого… (71)И я до сих пор от стыда сгораю, что был в этой толпе мальчишек, разрушающих чудесный город, что вёл себя, как они…

* Владислав Петрович Крапивин (род. в 1938 году) — советский и российский детский писатель, автор книг о детях и для детей. Книги Владислава Крапивина неоднократно переиздавались в Польше, Чехословакии, Болгарии, Германии, Японии, Венгрии, переводились на английский, испанский, персидский и другие языки.

(1)Федя Кроев и Борис узнали друг друга в незапамятные времена. (2)Когда им было по пять лет. (3)Кроевы переехали тогда в кооперативную квартиру, а Федю перевели в другой детсад, поближе к новому дому. (4)Садик оказался совсем не такой, как прежний. (5)Тот был в деревянном доме, уютный, с закутками, где можно было в случае чего побыть одному. (6)А здесь — громадные стёкла вместо стен, блестящие жёлтые полы и множество всяких «нельзя».

(7)Ох, как не хотелось Феде идти сюда на следующий день. (8)До горьких слёз. (9)И быть бы этому Фединому дню, пожалуй, горше первого, если бы не новый вопль толпы:

– (10)Ребята, Борька вернулся! — и заплясали вокруг щуплого, с колючей стрижкой, мальчика в рубашке с якорями. (11)Кто-то просто орал и радовался, кто-то, осмелев, дал Борису щелчка. (12)Борькины коричневые глаза беспомощно метались и наконец встретились со взглядом Феди. (13)И что-то сдвинулось тогда в Фединой душе. (14)Он поднял с пола за хвост надувного увесистого крокодила и, как палицей, прошёлся по вопящей толпе. (15)Пробился к Борису, рядом с ним прижался лопатками к стене. (16)И они с Борькой молча, без слёз, отбивались от дружного коллектива средней группы. (17)После этого случая Федя и Борис всегда держались рядышком, вместе. (18)Но настоящими друзьями они в ту пору не сделались. (19)Не успели: в Борькину семью приехала с Украины насовсем бабушка, и родители забрали Бориса из детсада.

(20)Потом Федя и Борис встретились, когда уже стали первоклассниками. (21)Оказались они в разных классах, но всё равно быстренько прилепились друг к другу и старались быть вместе на переменах. (22)И даже домой ходили вдвоем, хотя Борису приходилось делать большой крюк, чтобы проводить Федю.

(23)В общем, стали они не разлей вода: они с Борисом жили рядом, хотя каждый в своём мире. (24)Не знали тогда, что мир этот — один на двоих, Федин и Бориса. (25)Именно такой, как есть, — с книжкой, жужжанием моторчиков, настольной лампой и ранними сумерками в окне… (26)А потом появился слон…

(27)Слон, стоящий на полке в универмаге, был размером с котёнка. (28)Он был крошечный, но выглядел совершенно настоящим. (29)Живой казалась каждая складочка серой шероховато-замшевой кожи. (30)Осмысленно блестели чёрные глазки.

(31)Федя придумал слону имя — Буби. (32)Иметь Буби у себя казалось ему необыкновенным счастьем. (33)А стоило-то счастье не такие уж великие деньги. (34)Но родители единодушно объявили Федино желание странной блажью.

(35)И однажды Федя не выдержал — безутешно разрыдался при родителях и при Борисе. (36)Ну что же это такое?! (37)Неужели совершенно никто не может понять, как ему нужен этот маленький живой слон! (38)Заберите назад, продайте железную дорогу, подаренную когда-то, возьмите всё, что у него есть, и купите Буби! (39)Ну, не кормите целый месяц, чтобы сэкономить деньги…

(40)Ну, ремнём так ремнём, пожалуйста… (41)А потом купите Буби?

(42)Борис во время этого крика и плача, горького, безутешного, потихоньку исчез. (43)И появился под вечер, когда уже остывший от слёз, но тоскующий Федя сжался в печальном уголке между тахтой и кадкой с фикусом. (44)Борис нахмуренно и деловито сказал:

– (45)Вот, принёс тебе слона… — и стал разворачивать газетный сверток.

(46)Федя, не веря своему счастью, недоверчиво подался вперёд. (47)И… чуть опять не заревел от обмана. (48)Борькин слон, странное создание, походил на Буби лишь размером. (49)Это было существо из пластилина, с ногами из берёзовых кругляшков, с хоботом из резиновой трубки, со стеклянными пуговицами вместо глаз… (50)Федя глянул на это нелепое творение, потом на Бориса — даже без обиды, только с новой горечью. (51)Борис всё понял. (52)Виновато пожал плечами:

– (53)Я думал, ну хоть такой… (54)Зато у него глаза горят… (55)Вот… — (56)Пуговицы засветились огоньками. — (57)Там лампочки и батарейка.

– (58)Дай, — вдруг со всхлипом попросил Федя. (59)От Борькиного голоса, от взгляда что-то сдвинулось у него в душе. (60)Это было как при первом знакомстве, когда Федя схватил крокодила и они с Борисом вдвоём отмахивались от толпы… (61)Он посадил пластилинового зверя себе на колени и стал гладить ладонью. (62)И Борька сел рядом. (63)И они долго молчали в углу за тахтой, глядя, как мигают жёлтые глаза маленького слона. (64)И Федя — без отчётливых мыслей, но глубоким безошибочным пониманием — осознал, что прежнее их приятельство с Борисом было до этого вечера лишь вступлением к неразрывной дружбе, которая по-настоящему началась только сейчас, сегодня.

* Владислав Петрович Крапивин (род. в 1938 году) — советский и российский детский писатель, автор книг о детях и для детей. Книги Владислава Крапивина неоднократно переиздавались в Польше, Чехословакии, Болгарии, Германии, Японии, Венгрии, переводились на английский, испанский, персидский и другие языки.

(1)Костя знал, где искать Чечек. (2)По хрустящей, подтаявшей тропинке он прошёл через сад, где старые берёзы и черёмухи позванивали хрустальными обледенелыми ветками. (3)Бурный ручей, бегущий с гор, никогда не замерзающий, шумел и сверкал среди молчаливых берегов. (4)На высоком берегу ручья, на поваленном бурей дереве, сидела Чечек. (5)Костя издали увидел её шапочку с малиновой кисточкой. (6)Она сидела, угрюмо съёжившись, в своём овчинном полушубке и, насупив тонкие брови, сосредоточенно глядела на отдалённые, голубеющие в небе вершины. (7)«Как снегирь сидит», — усмехнулся Костя; он подошёл и сел на дерево рядом с Чечек.

(8)Несколько секунд они молча, без улыбки смотрели друг на друга.

– (9)Кенскин, ты что? — сказала Чечек. (10)И, вспомнив, как Костин отец при каждой встрече спрашивает: «Ну, Чечек, как твои дела?» — она, стараясь быть вежливой, спросила:

– (11)Как твои дела, Кенскин?

– (12)Мои дела ничего, — ответил Костя, сурово поглядывая на неё, — а вот твои, однако, никуда не годятся.

– (13)Ну, а что я сделала? — закричала Чечек, и смуглые щёки её густо порозовели.

– (14)Ну, а что? (15)Подумаешь — сочинение! (16)Что, я его у Лиды украла, что ли?

– (17)Украла.

– (18)Нет, я её тетрадку обратно положила.

– (19)Тетрадку положила, а её труд, её мысли взяла. (20)И не притворяйся, будто не понимаешь!

– (21)Её мысли?.. — растерянно повторила Чечек.

– (22)Да, её мысли. (23)А зачем? (24)Разве у тебя своих нет? (25)У тебя и своих полно. (26)И вот сейчас Марфа Петровна читает два одинаковых сочинения! (27)Придёт в класс, спросит: (28)«Кто у кого списал?» (29)Ну, что ты тогда скажешь? (30)Вот и придётся перед всем классом признаваться.

– (31)Признаваться?

– (32)Ну да! (33)И признаешься. (34)А как же? (35)Однако хорошо ли это тебе будет?

– (36)Совсем плохо… — прошептала Чечек.

– (37)Конечно, совсем плохо, — сказал Костя. — (38)Но то, что ты сделала, ещё хуже. (39)Ну, да ничего, умела споткнуться — умей и на ноги встать.

(40)Помолчав, Чечек сказала:

– (41)Если бы никто не знал, тогда бы получше было. (42)Правда, Кенскин?

– (43)Нет, — ответил Костя, — всё равно так же плохо: сочинение-то ведь краденое. (44)Чечек опустила голову и, оттопырив пухлые губы, молча перебирала шёлковую малиновую кисточку, которая спадала ей на плечо.

– (45)Знаешь что, — подумав, сказал Костя, — зайди к Марфе Петровне и всё ей объясни. (46)И совсем нечего тут сидеть одной: подруги тебя ищут, так что вставай, беги!

(47)Костя встал, и Чечек вскочила, хватая портфель:

– (48)Кенскин, я к Марфе Петровне пойду и всё расскажу! (49)А потом возьму да новое сочинение напишу — правда, Кенскин?

(50)Костя искоса поглядел на её повеселевшее лицо и чуть-чуть усмехнулся:

– (51)Эх ты, бурундук!

– (52)Хо, бурундук! — засмеялась Чечек. — (53)А что, у меня разве на спине полоски есть? (54)Меня медведь не гладил!

(55)Чечек, подпрыгивая, побежала по дорожке. (56)А Костя шёл медленно и тёплыми голубыми глазами задумчиво глядел на синие кусочки неба, светящиеся среди облаков, на склоны гор с обнажившимися камнями, на тихие лиственницы, которые, словно творя великую тайну, уже гнали к вершинам живые соки и готовили материал для своих пурпуровых шишечек, чтобы успеть вовремя нарядиться и торжественно встретить весну.

* Любовь Фёдоровна Воронкова (1906−1976) − советская писательница, автор многих детских книг и цикла исторических повестей для детей.

(1)Три подруги тесно шли рядом, касаясь плечами друг друга. (2)Притихшие и умиротворённые, они словно прощались с деревьями и полянками, с лесной тишиной.

(3)Зина глядела на жёлтые и красные деревья, на зелёную густую хвою ёлок, на коричневые и серые стволы. (4)Сердце было полно безотчётной, неясной радости. (5)Как это хорошо, что они идут по лесу в такой тихий закатный час! (6)Хорошо, что подруги идут рядом с ней! (7)И вообще, как всё хорошо на свете!

(8)Мысли её прервала Маша.

– (9)Девочки, – сказала она, – давайте всегда дружить, а? (10)Вот так – крепко дружить, помогать друг другу во всём… (11)И в уроках, и в жизни.

– (12)Да, и в жизни, – повторила Зина.

– (13)А как узнаешь, что случится в жизни? – задумчиво, будто глядя куда-то в своё будущее, сказала Фатьма. – (14)Сейчас я вас очень люблю, девочки.

(15)А что дальше, когда мы вырастем? (16)Я не знаю… (17)Не знаю…

– (18)Значит, ты не обещаешь всегда дружить с нами? – огорчённо спросила Зина, всматриваясь в лицо подруги. – (19)Ну, так и скажи: не обещаю.

(20)Фатьма, смущённо опустив глаза, снова нерешительно повторила:

– (21)Не знаю. (22)Сейчас очень вас люблю. (23)А пока буду любить, до тех пор и дружить буду.

– (24)А я обещаю, – сказала Зина. – (25)Ведь мы восьмой год вместе – в одной школе, в одном классе… (26)И не можем обещать?

– (27)Я обещаю, – сказала Маша.

– (28)Я обещаю тоже! – раздался вдруг сзади голос Тамары Белокуровой.

(29)Девочки удивлённо оглянулись, а Тамара, разняв руки Зины и Фатьмы, втиснулась в середину.

– (30)Я всё слышала, – сказала она, – и я хочу тоже быть с вами.

(31)Зина не ожидала этого и немножко растерялась, потому что Белокуровы приехали в их посёлок недавно, Тамара первый год училась в их классе и подруги ещё очень мало знали её. (32)Зине не совсем нравилась Тамара – девочка смелая в обращении с людьми, немножко развязная не только с подругами, но и со взрослыми. (33)Чувство недоверия мелькнуло в душе, однако Зина тотчас отогнала это чувство: не отталкивать же человека из-за пустяков, если этот человек обещает тебе быть другом на всю жизнь!

– (34)Девочки, вы принимаете меня? – спросила Тамара, глядя по очереди на подруг своими быстрыми, чёрными, как угольки, глазами.

– (35)Разумеется, принимаем! – живо отозвалась Маша. – (36)Мы очень рады!

– (37)Мы рады… – тихо повторила Зина.

(38)А Фатьма промолчала. (39)Она не знала, рада ли Тамаре, и не сказала ничего, чтобы не сказать неправды.

(40)По сторонам тропинки поднимались неподвижные деревья, среди их стволов уже сгущался зелёный сумрак, и казалось, что лес приумолк и внимательно слушает, о чём говорят девочки.

– (41)Ты всё-таки не обещаешь? – нахмурилась Зина, обернувшись к Фатьме. (42)Она, как и Фатьма, принимала всерьёз обещание подруг и сама, также всерьёз, обещала быть им верной и помогать всю жизнь.

– (43)Нет, – покачала головой Фатьма и опустила свои густые, изогнутые ресницы.

– (44)Хорошо, не дружи, – сказала Тамара, – а мы втроём будем. (45)Мы обещали и будем крепко дружить, на всю жизнь, правда, девочки?

(46)Зина была глубоко огорчена, её и Машу задело поведение Фатьмы: значит, она совсем не любит своих подруг и может в любую минуту от них отступиться?

– (47)Да, правда! – ответили они Тамаре в один голос.

(48)Они все три до самой станции шли, держась за руки, а Фатьма шла с ними рядом и думала: правильно она поступила или неправильно? (49)И отвечала сама себе: «(50)Да, правильно: может быть, я не смогу с кем-нибудь дружить всю жизнь – надо поступать честно». (51)Но хоть и чувствовала Фатьма, что поступила честно, на сердце у неё было тяжело.

* Любовь Фёдоровна Воронкова (1906−1976) − советская писательница, автор многих детских книг и цикла исторических повестей для детей.