(1)Старенький двухэтажный дом с облупленной штукатуркой стоял на краю города. (2)Над дверью висела синяя с белыми буквами вывеска: «Городской дом ребёнка». (3)Валентин, а за ним и Коля вошли в одну из комнат, где сидела женщина-начальница.

(4)Николай примостился на стуле возле стенки, и, пока Валентин объяснял цель их визита, мальчик огляделся. (5)Комната, в которой вдоль стен стояли шкафы с неплохими игрушками, сразу видно, иностранного производства, и на стенах висели разноцветные календари и плакаты, была просторной и светлой. (6)3а спиной у детской начальницы негромко гудел финский холодильник, а на окнах колыхались розовые занавески из красивой ткани.

— (7)Вы знаете, — заговорила начальница, — мы у себя документы не храним, всё передаётся дальше, в детский дом, в интернат. (8)У тебя что сохранилось, — спросила, обращаясь к Коле, — метрика¹, это ясно, а ещё что?

— (9)Ничего, — сказал он в смятении.

— (10)А ты очень хочешь найти маму?

(11)Он вздрогнул и оторопел от глупого вопроса, смутился, мотнул головой, потом проговорил:

— (12)Не очень...

— (13)Ну и умница! — воскликнула начальница и внушительно произнесла, разделяя слова: — (14)Как! (15)Педагог! (16)Я утверждаю! (17)Что! (18)Лучше! (19)Не искать! — (20)И вдруг добавила каким-то неожиданно человеческим тоном: — (21)А то разочаруешься. (22)Станешь ещё более... одинок. (23)Но вы, конечно, заезжайте недельки через три-четыре, я запрошу наш департамент, потом заявка уйдёт в архив, знаете, всё теперь не так просто...

— (24)Николай, ступай в машину, — улыбаясь, мягко попросил Валентин, и парень, вежливо попрощавшись, вышел в коридор.

(25)Он постоял в коридоре и уже хотел уходить, но вдруг пошёл не к выходу, а вдоль по коридору, застланному красной дорожкой. (26)Детский писк становился внятнее, отчётливее, и Коля открыл белую дверь: в большой и светлой комнате вдоль стен стояли рядами деревянные кроватки, а в них лежали младенцы. (27)Взрослых нигде не было видно. (28)Николай двинулся между рядами, осматривая лица совсем маленьких людей, глядевших на него кто с удивлением, кто с безразличием, как вдруг за спиной услышал чей-то голос:

— (29)Вы как тут оказались?!

(30)Он обернулся. Перед ним стояла женщина — медсестра, наверное.

(31)А Николая била в висок ужасная мысль. (32)Он знал, был уверен, но ему требовалось подтверждение, и он спросил:

— (33)Их бросили?

(34)Тётка усмехнулась:

— (35)Ничего страшного. (36)Вырастим. (37)Выходим. (38)Выкормим.

— (39)А вы чего-то хорошо живёте! — вдруг сказал Николай. — (40)Холодильники-морозильники, игрушки.

— (41)Как же, — ответила она, — к нам всякие американцы пачками едут, детишек усыновляют. (42)Наши-то беленькие, крепенькие, правда, больных много, да разве это для американок-то беда? (43)У них вон всё есть, всякие лекарства. (44)Вот наших и берут. (45)И подарочки везут, а как же, чего тут плохого? (46)И деткам хорошо, и дому, где выросли.

* Лиханов Альберт Анатольевич (род. в 1935 г.) — писатель, журналист. Особое внимание в своих произведениях писатель уделяет роли семьи и школы в воспитании ребёнка, в формировании его характера.

----------

¹Метрика — свидетельство о рождении.

(1)Как-то летом Лёвка, примостившись на заборе, помахал рукой Серёже.

— (2)Смотри-ка... рогатка у меня. (З)Сам сделал! (4)Бьёт без промаха!

(5)Рогатку испробовали. (6)Марья Павловна выглянула из окна.

— (7)Это нехорошая игра, ведь вы можете попасть в моего кота.

— (8)Так что же, из-за вашего кота нам и поиграть нельзя? — дерзко спросил Лёвка.

(9)Марья Павловна пристально посмотрела на него, взяла Мурлышку на руки, покачала головой и закрыла окно.

— (10)Ну и наплевать! — сказал Лёвка. — (11)Мне в водосточную трубу попасть хочется.

(12)Он долго выбирал камешек покрупнее, потом натянул длинную резинку — из окна Марьи Павловны со звоном посыпались стёкла. (13)Мальчики замерли.

— (14)Бежим! — крикнул Лёвка, и ребята бросились наутёк.

(15)Настали неприятные дни ожидания расплаты.

— (16)Старуха обязательно пожалуется, — говорил Лёвка. — (17)Вот злющая какая! (18)Подожди... я ей устрою штуку! (19)Будет она знать...

(20)Лёвка показал на Мурлышку, которого любили все соседи, потому что он никому не доставлял хлопот, а целыми днями мирно спал за окном, подтолкнул Серёжу и зашептал что-то на ухо товарищу.

— (21)Да, хорошо бы, — сказал Серёжа.

(22)Прошло несколько дней.

...(23)Укрывшись с головой шерстяным одеялом и освободив одно ухо, Серёжа прислушивался к разговору родителей.

— (24)Как ты думаешь, куда он мог деться?

— (25)Ну что я могу думать, — усмехнулся отец. — (26)Может, пошёл кот погулять, вот и всё. (27)А может, украл кто-нибудь? (28)Есть такие подлецы...

— (29)Не может быть, — решительно сказала мать, — на этой улице все знают Марью Павловну. (З0)Никто так не обидит старую, больную женщину... (31)Ведь этот Мурлышка — вся её жизнь!

(32)На другой день Марья Павловна подошла к мальчикам.

— (ЗЗ)Ребятки, вы не видели Мурлышку? — (34)голос у неё был тихий, глаза серые, пустые.

— (35)Нет, — глядя в сторону, сказал Серёжа.

(З6)Марья Павловна вздохнула, провела рукой по лбу и

медленно пошла домой. (37)Лёвка скорчил гримасу.

— (38)Подлизывается... (39)А вредная всё-таки, — он покрутил головой. — (40)И правда, сама виновата... (41)Думает, если мы дети, так мы и постоять за себя не сумеем!

— (42)Фи! — свистнул Лёвка. — (43)Плакса какая! Подумаешь — рыжий кот пропал!

(44)Так прошло ещё несколько дней. (45)Все соседи включились в поиски кота, а несчастная Марья Павловна совсем отчаялась и слегла с сердечным приступом.

(46)И ребята не выдержали.

— (47)Надо найти старушку, которой мы отдали кота, — решили они.

(48)Но легко сказать «найти», а где её сыщешь теперь, когда столько дней прошло.

(49)Неожиданно им повезло: они увидели её на городском рынке и опрометью бросились к пожилой женщине, которая даже испугалась:

— (50)Да чего вам от меня надобно-то?

— (51)Котика рыжего, бабушка! (52)Помните, мы отдали вам на улице.

— (53)Ишь ты... (54)Назад, значит, взять хотите? (55)Кот ваш орёт днём и ночью. (56)Совсем не нравится он мне.

(57)Когда старушка привела их к своему домику, Лёвка прыгнул в палисадник, уцепился обеими руками за деревянную раму и прижался носом к окну:

— (58)Мурлышка! (59)Усатенький...

(60)Через минуту мальчишки торжественно шагали по улице.

— (61)Только б не упустить теперь, — пыхтел Лёвка. — (62)Нашёлся-таки! (6З)Усатый-полосатый!

* Осеева-Хмелёва Валентина Александровна (1902—1969) — детская писательница. Самыми известными её произведениями стали повести «Динка», «Динка прощается с детством».

(1)Она возникла перед взглядом Алексея как-то вечером, в час бешеного приступа его боли, и мимо не прошла, задержалась. (2)Это уж потом узнал Пряхин, что работает тётя Груня не санитаркой, не медсестрой, а вахтёршей, сидит при входе, а после смены обходит госпитальные палаты, чтобы кому водички подать, кому подоткнуть холодное суконное одеяльце, хотя никто её об этом не просил. (3)Только разве надо просить, когда война, когда люди нуждаются в сострадании больше, чем в хлебе? (4)И неграмотная старуха бродила вечерами между коек, взбивая подушки, кладя компрессы на жаром пышущие лбы и приговаривая, приговаривая какие-то словечки, то ли убаюкивая ими, то ли сказку какую волшебную рассказывая.

(5)Вот так же вошла она в Алексеев взгляд, в его расширенные болью зрачки, приложила ладошку к щеке, как-то удобно облокотилась, постояла минуточку, вздохнула и наклонилась к Пряхину, неожиданно сильно, но аккуратно приподняла одной рукой его голову, а другой взбила подушку.

(6)Когда заканчивалось её дежурство, усаживалась теперь тётя Груня на табурет возле Алексея, смачивала уголком полотенца ссохшиеся, запёкшиеся его губы, и обтирала лицо, и подносила водички, и всё время гладила она его холодную, неживую руку и приговаривала, приговаривала, не жалея слов, мягких, как хорошая повязка.

(7)И гладила она и гладила Алексея по холодной руке и, видимо, добилась-таки своего. (8)Рука порозовела, стала тёплой, и однажды Пряхин посмотрел на тётю Груню осознанно и заплакал. (9)И она заплакала тоже. (10)Только её слёзы лёгкие были. (11)3нала тётя Груня, что своего добилась, что теперь выживет этот солдат, потому что боль свою победил, и ещё заплакала она оттого, что муж её и сын с фронта давно весточки не шлют и, может, вот так же, как этот бедолага Алексей Пряхин, в госпитале где-нибудь маются, вот так же страдая и мучаясь... (12)Как же могла она, мать и жена, не ходить в палаты после дежурства, как могла не приговаривать своих ласковых слов, как могла не помочь Алексею?

(13)После выписки тётя Груня привела Алексея в свой домик, чистенький и уютный.

(14)В углу за занавеской вроде отдельной комнатки, и тётя Груня кивнула на неё:

— (15)Вон твоя комнатушка.

— (16)Тётя Груня, как с тобой рассчитываться-то стану? — улыбнулся Пряхин. — (17)Каким златом-серебром?

— (18)И-и, милай, — ответила тётя Груня сердито. — (19) Кабы люди за всё друг с дружкой рассчитываться принялись, весь бы мир в магазин превратили. (20)Храни нас Бог от этого магазина! (21)Тогда уж добро изничтожится! (22)Не станет его.

— (23)Почему? — удивился Алексей.

(24)Тётя Груня строго на него поглядела.

— (25)Потому как добро без корысти. (26)Аль не знал?

* Лиханов Альберт Анатольевич (род. в 1935 г.) — писатель, журналист. Особое внимание в своих произведениях писатель уделяет роли семьи и школы в воспитании ребёнка, в формировании его характера.

(1)Солнце плещется в соцветиях черёмухи, слепит глаза розовыми красками зари. (2)Вот миновала ночь. (3)Вечером — торжество, вручение аттестатов, танцы. (4)Выпускной вечер моего класса...

(5)Десять лет назад, когда я только пришла работать в школу-интернат после института, мне дали первоклашек из детского дома, и я часто вспоминаю ту субботу, когда увидела своих «птенцов» на лестнице. (6)На каждой ступеньке стояли маленькие люди в серых костюмчиках и коричневых платьицах. (7)Нет, назвать их малышами не поворачивался язык: это были печальные маленькие люди. (8)Они стояли друг над дружкой, голова над головой, руки по швам, они замерли, точно готовились сфотографироваться. (9)Только вот глаза, конечно, были не для фотографии: удивлённые, печальные, непонимающие глаза. (Ю)Они наблюдали, как других детей родственники забирали на выходные домой. (11)Внизу царил смех, кипела радость, а там, на ступеньках, дрожала обида. (12)Помню то острое чувство вины, которое пронзило меня, и пришли простые мысли: у малышей никого нет, им нужен кто-то, очень близкий нужен. (13)Им нужен дом. (14)Родные люди.

(15)И я со всей пылкостью и самонадеянностью, которые свойственны молодым, приступила к делу. (16)Получив согласие директора интерната, я написала статью в газету, где рассказала про наших ребятишек. (17)Ещё я написала о том, что ребятам нужны близкие контакты с другими людьми, чтобы эти люди были друзьями детей на всю жизнь. (18)Не родными, так близкими.

(19)В день выхода газеты я очень волновалась. (20)Но результат не заставил себя ждать. (21)В пятницу с раннего утра школьный вестибюль был полон народу: пришли люди, которые хотели взять наших первоклашек на выходные к себе домой. (22)Выбор был велик, желающих пригреть наших ребят оказалось больше чем достаточно, но мы давали разрешение только после подробного разговора с каждым из пришедших. (23)И вот что из этого получилось.

(24)Первый класс мы закончили с таким результатом: пятерых детишек усыновили и удочерили. (25)Десять мальчиков и девочек, как мы и предполагали, нашли хороших друзей. (26)Шестеро — обстоятельства сложились так — в гости ходить перестали.

(27)Можно считать, благополучный исход. (28)Счёт шесть-пятнадцать. (29)Но судьба шестерых, вернувшихся в интернат навсегда, мучила меня долгие-долгие годы. (ЗО)Шестеро моих детей, прикоснувшись к семейному огню, лишились его тепла. (31)В них, признаюсь честно, вся эта история оставила нелёгкий след, и мне часто казалось, что со временем боль не утихала, а получала новое выражение. (32)Ничем не объяснимым неповиновением, каскадом двоек, грубостью. (33)И целых девять следующих лет я пыталась выровнять нити, распутать узлы и связать гладкую ребячью судьбу. (34) И с точки зрения результативности счёт пятнадцать-шесть не так уж плох. (35)Но я не про пятнадцать. (36)Я про шесть...

(37)Раным-рано. (38)На улице тишь, только шаркает метлой дворник. (39)День лишь занимается. (40)И вдруг... (41)Хор голосов — мальчишечьих и девчачьих — скандирует под моим окном:

— (42)Ма-ма На-дя! (43)Ма-ма На-дя!

* Лиханов Альберт Анатольевич (род. в 1935 г.) — писатель, журналист. Особое внимание в своих произведениях писатель уделяет роли семьи и школы в воспитании ребёнка, в формировании его характера.

(1)В воскресенье отец разбудил меня, когда было ещё совсем темно.

— (2)Вставай-ка живо! (3)Всю красоту проспишь, соня. (4)На тетеревиный ток опоздаем!

(5)Я с трудом очнулся от дрёмы, наскоро умылся, выпил кружку молока, и, когда я был готов, мы двинулись в путь.

(6)По рыхлому снегу ступали наугад, то и дело проваливаясь в колдобины. (7)Прямого пути не было, пришлось сделать крюк — обойти низину. (8)И тут я вспомнил, что ружьё-то мы забыли...

— (9)Не беда, — успокоил меня отец. — Не за тем идём...

(10)Я опустил голову: что же делать в лесу без ружья?! (11)Миновали железнодорожное полотно и через поле по узкой тропе заспешили к ещё сонному, голубеющему вдали лесу.

(12)Апрельский воздух тревожно и свежо пах талой землёй. (13)У дороги застыли вербы в серебряном пуху. (14)Внезапно отец остановился, затаил дыхание... (15)Вдали, в березняке, кто-то робко, неуверенно бормотал.

— (16)Кто-то проснулся? — спросил я.

— (17)Тетерев-косач, — ответил отец.

(18)Я долго приглядывался и заметил на деревьях больших чёрных птиц. (19)Мы спустились в овраг и подошли к ним ближе.

(20)Тетерева не спеша поклёвывали на берёзах почки, важно прохаживались по веткам. (21)А одна птица сидела на вершине берёзы, вздувала шею, вскидывала краснобровую голову, распускала веером хвост и всё громче и сильнее бормотала: «Чуф-фых-х, бу-бу-бу». (22)Ей по очереди, с расстановкой вторили другие птицы.

— (23)3наешь, — сказал отец, — это лучшая песня. (24)Послушаешь её, и весь месяц на душе праздник!

— (25)Какой?

— (26)Весенний... (27)Конец зимнему царству...

(28)Отец вдохнул полной грудью воздух, снял шапку.

— (29)Скоро у косачей пляски да игрища на болотах пойдут. (ЗО)Музыка — лесная капель. (31)А слова какие!

(32)Тут он подбоченился, охнул... да и запел вполголоса:

— (ЗЗ)Куплю балахон, продам шубу...

(34)С той поры прошло более тридцати лет, но по сей день помню холодную апрельскую ночь, неблизкий путь к лесу, серебрёный березняк, тёмные силуэты птиц и песню...

* Барков Александр Сергеевич (1873—1953) — известный физико-географ, доктор географических наук. Является создателем учебников, пособий по преподаванию географии в школе.